Надя встала, открыла шкаф и достала оттуда Маринину шкатулку. Прислушиваясь к медитации, открыла крышку. Русалочьи серьги поблескивали серо-зелеными гранями. Она взяла их в руки, ощутив прохладную тяжесть…
Телефон зазвонил так внезапно, что Надя вздрогнула.
«Мать», – сообщил экран смартфона.
Нет, я не могу. Не сегодня. Только не сегодня. Надя закрыла шкатулку и, привалившись боком к узкому столу, наконец впервые за этот длинный и страшный день разрыдалась…
Ломбард в Сокольниках располагался прямо рядом с метро, в одном из неряшливых торговых центров, набитом мелкими лавочками. Медицинские халаты, товары для парикмахерских, самая передовая экологически чистая бытовая химия, белье, косметика, парикмахерская «эконом», пункты выдачи заказов, уголок с воздушными шарами и оберточной бумагой, магазин горящих путевок и салон китайского чая, в котором, судя по витрине, продавали еще и самодельное мыло, в пестром соседстве создавали удобства для горожан. Надя, конечно, бывала в таких местах, но даже не догадывалась, что ломбард – заведение, которое у нее почему-то ассоциировалось с подвалом, тусклым светом, мрачной русской классикой и в частности с Родионом Раскольниковым, может бытовать в современной Москве вот так запросто, наравне с другими торговыми точками.
Название, написанное на кричащей желтой вывеске, почему-то намекало на путешествия: «Ломбард Атлантик». Или это ироничный намек на всенародно любимую комедию про золото-брильянты? Помнится, в «Бриллиантовой руке» был одноименный отель, с ударением на французский манер, на последнем слоге. Надя осмотрела раскрытую настежь пластиковую дверь с толстой белой ручкой, лампы дневного света, надпись «займы под залог ювелирных изделий» и шагнула внутрь прозаично современного заведения. За спиной приемщика (или как там называются сотрудники ломбардов?) была распахнутая фрамуга, в которую врывался холодный мартовский ветер, и Наде в ее пальто на этом сквозняке сразу стало очень холодно. Она тихо прикрыла дверь и встала за спиной предыдущей клиентки, высокой женщины на каблуках и в меховой шапке, которая беседовала с сотрудником, грузно навалившись на стойку.
– А я тебе говорю, перезалог! – напористо басила дама.
– А я вам повторяю, что поздно. Не могу я оформить перезалог, потому что вы пропустили срок, – отбивался приемщик, невысокий и хрупкий мужчина в очках и тонком черном джемпере поверх клетчатой рубашки.
Надя потянула носом воздух и задумалась, от кого из них исходит этот странный запах.
– Ничего я не просрочила! – Дама ударила по стойке кулаком, а потом попыталась поправить шапку. Видавшая виды норковая «боярка» слетела на пол, открыв давно не мытые крашеные волосы, собранные в хвост эластичной резинкой.