Я растерялась.
– Какие девчонки убирались?
Он впервые посмотрел на меня:
– Наши из класса. Ленка Степанова, Катя, да все по очереди.
Я молчала. Я была лучшей подругой Веры, но ее матери помогали чужие люди. Я все еще не могла поймать взгляд Круглова и прочитать, знает ли он что-нибудь о смерти Веры.
– Ольга Николаевна же в дурке пролежала полгода.
– Когда?
– Да почти сразу, как ты уехала.
– Не вылечили?
– Как видишь. Сказали, что острое состояние сняли, что не опасна и может работать. Как сама-то? – спросил он.
Раздражение от моего неожиданного появления отпустило его. Я пожала плечами:
– Нормально.
– В Питере, говорят, живешь? Чем занимаешься?
– Пишу сценарии.
Круглов впервые заинтересовался:
– Да ладно? Настоящие? Для фильмов?
– Для ужасов. Страшная дрянь получается, – сказала я дежурную шутку номер три.
Он рассмеялся и расслабился. И стал похож на Круглова, каким я его помнила.
– А я ужастики постоянно смотрю. Ни разу не видел твоей фамилии.
– Я пишу под псевдонимами.
– А я вот рыбой торгую.
– На рынке? – не поняла я.
– Да нет, магазин держу. Закупаю, продаю. Единственный в Гордееве магазин со свежей рыбой. – По тому, как он произнес это, стало понятно, что он гордится.
Мы как раз подошли к магазинчикам на краю центральной площади. Обшитые вагонкой, они были бы похожи на стоявшие в ряд бани, если бы не вывески: «Цветы», «Молочные продукты», «Конфеты», «Свежая рыба».
Мы поднялись по деревянным, плохо подогнанным ступенькам «Свежей рыбы». В углу за прилавком сидела продавщица в белоснежной косынке и клеенчатом переднике. Как только мы появились, она спрятала в карман телефон, вскочила и стала ворошить лед на витрине. Рыбины смотрели мертвыми глазами.
Витя зашел за прилавок, вытащил из-под него тетрадь и стал листать. Судя по замусоленности, товарная книга. Магазинчик был чистенький, хотя рыба не выглядела только что выловленной. Наверное, размораживают.
– Лосось заканчивается, – сказала продавщица.
Витя кивнул. Его телефон зазвонил, он приложил его к уху, выслушал, сказал «понял» и «сейчас буду». Когда мы вышли из вагончика, Круглов, немного поколебавшись, сообщил:
– Мы тут, это. Школа встречу выпускников делает. Все выпуски с девяносто пятого по двухтысячный. Придешь?
Я не отвечала, потому что пыталась поймать Витин взгляд и прочитать его. Но глаза Круглова не задерживались ни на чем. Едва я собиралась прочитать, как он отводил их. Его взгляд блуждал по мне, площади и прохожим. Выглядело это довольно нервически, и я почувствовала, что мои глаза тоже забегали, засуетились. Всегда так, начинаю копировать кого-то.