Безусловно, у кондитера Полумятовой и ранее случались минуты истинного триумфа, но вчерашнее гадание, сомнений нет, она занесет в список исключительных удач на первое место. Ее появление в этом городе, совсем не исключено, сыграло важнейшую роль в жизни семьи Чудовых. Представить невозможно, как поступил бы отец Даши, узнав о беременности жены. У его любимых женщин непростые отношения. Яков Борисович мог до поры до времени утаивать правду о положении Лизы, а от Даши вполне можно было ожидать негативной реакции, как бы папочка ни поступил. Сказал бы сразу, без подготовки — мог нарваться на язвительность дочери. «Забытые» дети отвратительно реагируют на известие о скором появлении их «заместителей». А если бы Чудов попридержал новость, то Дарья могла, наоборот, обидеться: мол, от нее скрывают что-то важное и вроде как она уже не так важна для папы…
Короче, то, что могло еще больше запутаться, распуталось.
Даже напрочь слепой случай всегда стучится в нужную дверь!
Воодушевление Вероники, правда, слегка увяло, когда из-за угла кофейни вывернула тетя Клара. И при виде обнимавшихся девчонок ее лицо сделалось торжествующим…
Плевать! Пусть даже «ослепшее» везение и приняло в этом случае облик Клары, позитивный результат имеет место, и он важней всего.
Яков Борисович Чудов прослыл отъявленным педантом. Аккуратистом, злостным буквоедом. Что, кстати, сам считал достоинством, а не психологической проблемой.
Он и со своей второй женой познакомился, обратив внимание, как скромная официантка машинально поправила лежащую напротив посетителя вилку, придав ей абсолютную геометрическую ровность. Чудов делал заказ в ресторане, вилка, лежащая чуточку косо, его раздражала, но тянуться не хотелось. Миловидная девушка с беджиком «Лиза» сделала короткий жест, и Чудов понял, что у них одинаковые представления о правильности мироустройства.
Чего, увы, нельзя было сказать о его дочери. Их споры — признак гениальности или распада личности — не заканчивались никогда ничьей победой.
И если папеньке Дарья прощала брюзжание по поводу вселенского хаоса в ее комнате, то самый крохотный намек Елизаветы (или предложение помочь прибраться) вызывал такой протест, что отношения падчерицы и мачехи разладились катастрофически. Разбились вдребезги — осколков не собрать.
От папы Даше передались деловая хватка и рационализм в приложении усилий… включавший в себя огнеметное трудолюбие, но не любовь к организации личного пространства.
Папа-аккуратист нешуточно тревожился о разгильдяйстве дочери, оставил ее в покое, лишь заподозрив, что обычай Даши окружать себя ворохом привычных вещей как-то связан с ее внутренним беспокойством, желанием защититься от внешнего мира. Он попытался отвести Дарью к психологу, но та отнеслась к его просьбе настолько негативно, что пришлось оставить ее в покое, в привычном милом бардаке.