— А зачем тебе? Ты ж супергерой. Да ещё и шмалять там начнёшь, охрану с востока насторожишь… Вон у тебя какое ковыряло понтовое. — Командир показал на косу, которую я достал с крыши. — Вот с ним и пиздуй, Чёрный жора… Блядь…
Вывеска на дверях углового корпуса подсказывала, что мы находимся у входа в хирургию. В него я и вошёл.
В приёмном отделении и в коридоре, ведущем через весь корпус дальше на запад, не было ничего примечательного. Перевёрнутая мебель, разбросанные, никому не нужные карточки и бумаги, пустые каталки. Заглянув в пару ответвлений, я тоже не заметил ничего интересного — пустые койки, разбитые мониторы и лампы. Грязь, пыль, рухлядь.
Свернув в конце коридора направо, я высветил двустворчатую дверь пожарного выхода. Наполовину распахнутую. Здесь можно было выйти в больничный двор и снова двигаться на запад, уже снаружи — вплоть до инфекционного отделения.
На улице меня встретила знакомая оглушительная тишина мёртвого города. На берегу плескалась вода, у лесопарка шумели деревья. Ещё недавно тишину разбавляли урчащие двигатели машин у входа. А теперь ничего из этого не было слышно. Только тысячи молчаливых звёзд над головой, луч фонаря, костлявые тени неподвижных деревьев и мёртвые корпуса вокруг. Во дворе, окружённом зданиями, ветра не было.
«Морг» — высветил луч табличку на ближайшем к хирургии корпусе. К счастью, мне совсем в другую сторону. Сюда я всегда успею.
В другой стороне двора тишину очень скоро начали нарушать отдалённые шорохи, вздохи и хрипы. Я приближался к онкодиспансеру. И, осторожно подойдя поближе, начал замечать первых живых. Ну как живых… Живущих. И перехватил косу поудобнее.
Жоры, медленно переставляя ноги, словно патрулировали пространство перед раковым корпусом. Плотной толпы здесь не было. Не было и сбитых групп. Одинокие жертвы вируса медленно шагали из стороны в сторону от стены до стены и обратно. Иногда останавливаясь и поднимая голову на звёзды, будто бы любуясь. Но вскоре снова упирали взгляд в землю и шагали дальше с хриплыми вздохами и сиплыми выдохами.
Те, кого выхватывал свет фонарика, медленно на него оборачивались и некоторое время слепо пялились в его сторону. Но так и не пытались подойти ко мне, через некоторое время снова продолжая своё медленное патрулирование.
Осторожно прошагав между ними, я обошёл онкологию слева и, продвинувшись в западном направлении ещё немного, вышел к просторному дворику. С четырёх сторон он был окружён зданиями. У меня за спиной был всё тот же раковый корпус, слева — инфекционка. Справа, на северной стороне двора было какое-то высокое длинное здание — вроде бы кардиология. Рядом с ним, по другую его сторону, Горян тогда совершил свой отчаянный подвиг. А прямо через двор располагалось небольшое здание паллиативной медицины — отделение, в котором пациентам, уже гарантированно отходившим в страну вечной охоты, пытались облегчить страдания. Прямо за ним и был путь к свободе — через небольшой участок открытой земли начинались ограды медицинского колледжа и детской больницы.