Щупальца его вырастают, как метастазы.
Все то, что обещали вам старцы, всё это сказки.
Не знал, что мне уже хватает сил, чтоб разрубить пополам целого гнома, смешно.
Пришла пора просыпаться и трупы покидают склеп.
Это гены, что дремали в клетках миллиарды лет.
Как же просто воевать против голых противников, гномики, одним словом.
Обращают в уголь слабых духом,
Когда города падут от длани Ктулху! (рухнут)
Скорей забудем ложные братства, масонов с их глазом.
У нас их много — это шогготианство.
Так много, что не хватит розовых очков
Скверна. Точно. Все это просто мерзкая скверна, которую я должен уничтожить.
.
Скоро мы начнем — сможем еще потягаться.
Где наши церкви и храмы — это концертные залы.
И возымели глаза мы, чтобы узреть его замысел,
И мы устремим их в бездну к тому зверю, что гоям баласт.
Скоро эта бездна с интересом посмотрит на нас!
И если мне придется стать чокнутым инквизитором, то плевать, я просто хочу, чтоб этого не было. О! Рука пролетела и упала на член трупу. Попробуй порадовать товарища теперь. Оп, уровень прилетел, класс.
Мы знаем, что шогготов нет.
Там лишь замерший континент,
Где, выходя на берег,
Скальпель рубил наш якорь.
Там только лед и мертвый снег.
Вера способна все согреть
И мы призвали зверя,
уснув в его объятиях.
Как вообще можно хотя бы вообразить желание сношать мужиков? А желание получить себе в сокровенное продолговатый предмет? Аргх, вот тебе!
Мои похороны в ложе, мои проповеди — ложь.
Даже самых толстокожих прихлопнут будто вошь,
И разгонят будто мошек — свобода так ничтожна
В камерах под печатями и квотами вельмож. *
Ты посмотри, у него до сих пор стоит, ссаный изврат, смерть идет. Ща покажу тебе и твою жизнь, и твои правила.
Вдруг меня пробудила боль, я очнулся, но враги еще были. А в меня били сотни разрядов молний из облаков над головами жрецов. Голых жрецов со стояками. Я снова начал проваливаться в бешенство, но боль не дала.
Вдруг пришло понимание, что боль не от молний, она изнутри, меня словно разрывает. Я согнулся и упал на колени, из меня словно лом вытаскивали.
— Мы справились, брат! Демон повержен!
— Не торопись, он слишком силен. Я призову Стража, — второй жрец развеял тучу и принялся за новую песню, затем к нему присоединился голос второго гомика. Ой, гномика. Хотя, без разницы.
Я лежал и не мог понять, что происходит. Были мысли, что сейчас родится грудолом, но болел живот, будто сама душа на части рвалась, такой боли я еще не испытывал.
Перевернулся на спину, выгнулся дугой и орал, пока внутри меня что — то происходило. И еще кое — что происходило по разные стороны от меня. Там стояли два голых гнома со стояками огромных членов, даже больше моего, а рядом с каждым стоял, мать его, ГОЛЕМ! И ТОЖЕ С ЧЛЕНОМ!!!