».
И он понял, это была не просто игра в гляделки, это было противостояние двух личностей, и она, умудренная годами женщина, проиграла его этому несмышленому сопляку двенадцати лет, который еще и огрызаться — то не научился достойно.
От досады она его швырнула на пол, но наглец умудрился, и что не менее важно — не испугался не упасть! Это окончательно привело ее в бешенство, и она ударила его наотмашь тыльной стороной ладони. Ребенок упал, но не прекращал сверлить ее взглядом. Она посмотрела на него, не показав своей растерянности, фыркнула что — то вроде «так и надо», нервно махнула полуседой шевелюрой, и скрылась в дверном проеме избы.
Как только она пропала из виду он поднялся, ибо некого более было прожигать глазами. Усердно отряхнув штаны нового спортивного костюма, купленного бабушкой Верой, он побрел в свое укромное место, туда, где никто не мог его найти, и никто ему не мешал. Не долго, конечно, ибо когда он пропадал более чем на двадцать минут, его тут же начинали кликать ото всюду родственники, выдавая поручения, придуманные за это время. Местом уединения был чердак одной из стаек, Марк надеялся, что после такого инцидента его не тронут хотя бы час.
Он слышал, как начинался тот скандал между мамой и бабкой, он знал в чем причина, она всегда была одна: бабкин длинный язык, которым она орудовала похлеще дипломированного дворника, разнося сплетни во все стороны света с неумолимой скоростью, которой «Почта России» должна бы завидовать.
Этими ее личными сторонами света были такие же как она старухи — подруги, между которыми в очередной раз бабка пустила какой — то гнусный слушок, касающийся личной жизни мамы ребенка. Не просто сказала подругам, а проорала это одной из них в лицо, стоя посреди центрального рынка.
Вскоре эту сплетню уже принимали за чистую монету все торгаши этого небольшого деревенского рынка, и активно обсуждали, приукрашивая и посмеиваясь в кулачки. К слову сказать, наверное, сама бабка не знала зачем и почему она это делала всегда, видимо, просто натура сучья.
Там же, на рынке торговала какими — то вещами, по большей части дешевой верхней одеждой из Эрзина (приграничного с Тувой монгольского города), как и большинство барыг в то время подруга, а по совместительству еще и тезка матери. Она и сообщила маме о произошедшем инциденте, сходу после «привет», когда та возвращалась с после помывки полов в здании Отдела Вневедомственной Охраны, в котором она работала диспетчером до того, как заболела. А потом и получила инвалидность, из — за которой ее и не смогли оставить на прежней должности, ибо там она была должна работать по ночам, сутки через трое.