Встав на колени, я провела пальцами по его выступающим ключицам, по широким сильным плечам. Мне хотелось запомнить его и телом и душой — пальцами, сердцем.
— Если бы тебе пришлось прожить все заново, — спросила я, — ты бы изменил что-нибудь?
— Я не знаю, — признался он. — Возможно, именно наши ошибки делают нас теми, кто мы есть.
Несколько мгновений он молчал. Затем продолжил:
— Единственное, чего я боюсь на самом деле, — это испугаться жизни, отвернуть от нее, не достичь чего-то главного… ты понимаешь?
— Я думаю, да. — Я положила руку ему на грудь — его сердце стучало под моей ладонью. Я знала, что многие неожиданные повороты, которые предшествовали этой ночи, принесли боль и дорого обошлись мне, но никогда я не ощущала свою жизнь настолько безоговорочно полной и настоящей, как в этот момент. Это ощущение пугало меня, но в то же время ни за что на свете я не согласилась бы его утратить. Ни за что — если что-то на самом деле зависит от меня.
— Денис, — произнесла я тихо.
— Мм…
— Я рада, что мы здесь, — призналась я.
— Да. — Его губы шевельнулись рядом с моими. Над нами по крыше грохотал дождь. Казалось, крыша вот-вот обвалится нам на голову, а вместе с ней токи води. Но Денис обнимал меня. Я готова была уснуть в его объятиях.
От первых фанфар до победного рева трибун время на скачках пролетает мгновенно. Десять лошадей мчатся, выкладывая все силы. Миля и еще три четверти — короткая дистанция, нет времени сосредоточиться. Но, с другой стороны, само время тянется бесконечно долго, все напряжено внутри, и сердце, кажется, остановилось в ожидании результата — победы или проигрыша.
На Продьюс Стейке Рэк летел как ветер. Он воплощал собой мужество и отвагу, словно настоящая буря, он не знал удержу. Я следила за ним неотрывно, боясь отвести взгляд. Рута стоял рядом со мной, про себя он читал молитвы. Но победа ускользнула от Рэка — не хватило доли секунды. Он не отступил, ни на мгновение не ослабил усилий, но на финише мощный коренастый мерин обошел его, и я выдохнула — выпустила воздух из легких, точно пробитый воздушный шар.
— Но ты видела, как он был близок к успеху? — сказал Рута, когда пыль осела, и мое сердце снова вернулось в прежний ритм. — Я уверен, в следующий раз Рэк вспомнит об этом, он обязательно прибавит.
— Не думаю, что на лошадей это действует.
Я старалась собраться с мыслями, обдумывая следующую гонку — если, конечно, владелец Рэка, Оджилви, продолжит со мной сотрудничать.
— А почему нет?
— Не знаю. У них нет такой памяти, как у нас. Каждая гонка для них — точно с чистого листа.