Я соскочила с седла и, взяв Пегаса под уздцы, начала спускаться к мосту. Пегас скользил на гладком гравии и ржал от волнения, вскидывая голову. Мы ступили на мост — он оказался прочным, но раскачивался при каждом нашем движении, так как висел на веревках. У меня сразу началось легкое головокружение, я ощутила приступ тошноты и знала, что Пегас чувствует себя не многим лучше. Шаг за шагом мы осторожно продвигались по мосту. Внизу под нами, где-то в двадцати футах, ревела вода и брызгала пеной. Рыжевато-белые клочья взлетали в лунном свете, похожие на диковинных птиц, темная масса воды колыхалась и блестела серебром у берега. Когда я увидела бледные очертания противоположного берега, я почувствовала облегчение. Я понимала, что мы забрались слишком далеко и слишком многим рискуем, но конец уже был виден. Мы почти что добрались. В этот момент произошло неожиданное — послышался протяжный скрип, точно распиливали древесину. Веревки затрещали, бамбуковые прутья начали осыпаться. И… ужас! Пегас провалился вниз. Он издал пронзительный крик, и на какое-то мгновение у меня замерло от страха сердце — я была уверена, что теряю его. Но мост задрожал… и Пегас повис над водой. Его ноги застряли между бамбуковыми бревнами, он касался их брюхом, и перекладины держали его — пока держали. Внизу река вздымалась и ревела, как огромное хищное чудовище. Забыв, что я сама рискую провалиться, я отчаянно придумывала, как спасти Пегаса, я забыла о себе. Я думала только о нем и о том, в какую беду он угодил из-за меня.
Чистокровные особи, как правило, пугливы, капризны и не очень умны, но Пегас явно был исключением — у него всегда была чудесная, ясная голова. Даже в том страшном положении, в которое он попал, он не утратил присутствия духа. Он неотрывно смотрел на меня огромными глазами, сверкающими в темноте, уверенный, что я найду выход. Он верил в меня, как в бога, верил в то, что я смогу это сделать, что я его спасу. Его вера дала мне силы. Я начала лихорадочно составлять план. У меня с собой были веревки, при помощи которых лошадь можно было бы вытащить, если их хорошенько зацепить. Но надо было найти — за что зацепить. Мост раскачивался и подпрыгивал подо мной, точно я двигалась по пружинному матрасу, но я упрямо двигалась к противоположному берегу, подхлестываемая взглядом Пегаса, смотревшего мне в спину, и слыша только собственное прерывистое дыхание. Добравшись до берега, я нашла подходящее дерево — это была акация, примостившаяся на самом краю среди камней и слегка наклоненная вперед. Дерево было еще молодое, некрепкое, но больше ничего не было. И я очень надеялась при помощи его спасти Пегаса. Я вернулась к мосту и снова добралась до Пегаса, который боялся дышать и ждал меня просто с эпическим терпением. Я сделала из веревки что-то вроде аркана, закрепив петлю вокруг головы Пегаса так, чтобы она не соскочила. Я торопилась устроить все, пока не наступило утро. Никакого способа вытащить лошадь, кроме как с использованием рычага, я не видела, но делать подобное одной, в темноте — это было очень опасно. Пегас мог сорваться в пропасть и утащить за собой и меня.