Вечером третьего дня Джок наконец созрел для разговора. Он явился в гостиную и сел напротив меня — подальше, — уставившись холодным, каменным взглядом, точно пригвоздил меня к креслу.
— Имей в виду, я не позволю тебе все похоронить и изгадить, Берил, — произнес он холодно. — Хочешь работать на Деламера, пожалуйста, отправляйся. Но ты поедешь туда как моя жена. Ясно?
— Ты предлагаешь притворяться и дальше? — возмутилась я. — Для чего? Как долго все это будет продолжаться?
— Ну, ты не забывай, пожалуйста, что половина лошадей твоего отца теперь принадлежит мне, — ответил он уклончиво, — так что ты тоже не сможешь без меня обойтись. Вряд ли ты сможешь содержать их на гроши, которые тебе заплатит Деламер.
— Ты требуешь, чтобы я выкупила лошадей? — Его слова привели меня в ужас. — Но ты же понимаешь, как много они для меня значат.
— Тогда не доводи меня, — предупредил он холодно. — Я не намерен выглядеть полным идиотом в глазах общества, и у тебя нет средств, чтобы избавиться от меня.
Он говорил со мной так, словно мы только сегодня встретились и совершенно не знаем друг друга, как будто мы совсем чужие. Да это и соответствовало действительности. Мы были чужими с самого начала. Ни он, ни я не имели в сердцах даже капли теплого чувства друг к другу. Но все же его черствость и практичность изумляли.
— Ты так пеклась о честности, Берил, — заметил он ехидно напоследок. — Разве ты не считаешь мое предложение честным?
Через неделю я покинула ферму Джока. Уехала налегке, взяв с собой только то, что можно было увезти в мешке, привязав к седлу. Ночная пижама, зубная щетка, расческа, пара брюк на смену и мужская рубашка из дешевого хлопка составляли весь мой нехитрый скарб. Для Пегаса я взяла толстую подстилку, расческу, несколько фунтов дробленого овса и маленький, видавший виды нож для ухода за копытами. Едва я оказалась в саванне, настроение мое сразу улучшилось. Это было прекрасно — вот так вот ехать без тяжелой ноши, смотреть только вперед. Однако позади меня остались руины семейной жизни и множество нерешенных проблем, забыть о них было невозможно. Мой договор с Джоком представлял собой настоящую сделку с дьяволом. Он по-прежнему распоряжался моей свободой, милостиво отпустив поводок на время. Чтобы избавиться от этого поводка окончательно, я должна была получить тренерскую лицензию. Это стало моей первейшей задачей. А для этого нужен был успех, успех на скачках — вот что решительно изменило бы ситуацию. Все мои усилия и все мысли сосредоточились на том, как получить независимость. Я надеялась, что я сумею добиться желаемого, и отдам ради этого все силы, все знания, которые у меня есть.