— Будет тебе признание, — пообещал Илья и на всякий случай уточнил: — Я надеюсь, что будет. Сейчас только некоторые подготовительные мероприятия проведем.
— Проводи, — кивнул Изотов, — только не затягивай. Это ведь вообще беда конкретная приключилась. Ты сам-то это понимаешь?
— Ну да, печально, конечно, — согласился Лунин, не ожидавший, что полковник так эмоционально воспримет гибель Натальи Сергеевны, — хорошая была женщина.
— Уж не знаю, какая она была женщина, — фыркнул полковник, — мне это вообще глубоко до лампочки, но то, что она померла, — это плохо, а то, что она померла посреди кухни, — это вдвойне плохо, Лунин. У нас сразу две серьезные проблемы, Лунин, из которых вытекает одна очень серьезная. Я бы сказал, глобальная.
— Это как же? — Илья удивился оригинальности выстроенной словесной конструкции.
— Первая проблема, — Изотов загнул мизинец на левой руке, — кто на всю толпу теперь жрать готовить будет? Вторая проблема, еще хуже первой, — где готовить еду? Кухня — это место преступления. Тело мы, конечно, сейчас в сарай унесем, чтобы оно тут у нас под носом запахи не распространяло. Но ведь помещение мы должны опечатать!
— Беда. — Илья задумчиво покачал головой. — И что из всего этого глобально вытекает?
— А тебе непонятно? — Глаза полковника округлились от возмущения. — Проблема в том, что мы должны теперь либо опечатать кухню и голодать, незнамо сколько, пока вертолет не появится, либо затоптать к чертям место преступления. Сразу тебе говорю, первый вариант меня не устраивает.
— Значит, будем топтать? — усмехнулся Лунин.
— Топтать мы будем, как только ты получишь признание, — разъяренно прошипел полковник. — А если у тебя с этим какие-то проблемы, скажи мне, я с этим армяшкой сам потолкую.
— Нет, — быстро отозвался Илья, — никаких проблем нет. Ты как, без еды пару часов продержишься?
Нахмурившись, Изотов переводил взгляд то на Лунина, то на лежащее на полу тело.
— Пару часов можно, — наконец кивнул он, — я в баре шоколадки видел.
— Там еще и орешки есть, — вспомнил Илья. — Давай только сперва тело вынесем, а затем ты займешься баром.
Тело Натальи Сергеевны переносили в сарай на том же куске брезента, что и тело убитого днем ранее Зарецкого. Как и в прошлый раз, первым, тяжело опираясь на палку, шел Грачик, за ним следовали остальные. Кожемякин вновь составлял пару Латынину, а Лунин шагал рядом с Денисом. Шли молча, в полной тишине, лишь иногда нарушаемой поскрипывающим под ногами снегом. Положив уже второе по счету тело в автомобильный прицеп, все так же молча стояли, глядя на то, как Грачик что-то шепчет на ухо убитой жене.