— Молодой человек, стойте!
Юрка вздрогнул и втянул голову в шею, ожидая возможного нападения, но ничего страшного не произошло. Обернувшись, он увидел в нескольких метрах от себя упитанного мужчину лет пятидесяти, в очках и с круглыми, гладко выбритыми щеками, прихваченными розовым здоровым румянцем. Мужчина был одет в весьма заношенный пуховик темно-синего цвета и серую кепку с опущенными наушниками и выглядел, несмотря на солидную комплекцию, довольно безобидно.
— Тебе чего? — попытавшись придать голосу решительности, спросил Юрка.
— Надо вернуться, — мужчина шумно дышал, похоже, он какое-то время бежал вслед за Юркой, — и вернуть, — указал он на зажатые под мышкой обои, — так, парень, тебе лучше будет.
— Вернуться… вернуть…
Юрка ощутил, как в груди вновь что-то яростно заметалось, на мгновение замерло, а затем, найдя наконец выход, устремилось наружу. Он сделал шаг вперед и с удовлетворением заметил, как на лице мужчины появилось испуганное выражение.
— Мне так лучше будет? — гневно выкрикнул Юрка и вдруг, сам не ожидая от себя подобной дерзости, метнул мужчине в лицо один из рулонов.
Не ожидавший нападения толстяк не успел уклониться. От удара очки его полетели в снег, а сам он схватился рукой за щеку и закричал дрожащим от страха голосом:
— Вы что делаете? Я же сотрудник.
— А вот так мне не лучше? — взмахнув разом обеими руками, Юрка швырнул в мужчину всю охапку еще оставшихся у него обоев. Мечта о новой жизни, которая все утро звала его за собой, куда-то исчезла, уступив место ослепительной, готовой испепелить все вокруг ярости. — Или так тебе лучше?
Толстяк присел на корточки. Прикрыв одной рукой голову от возможных новых атак, другой он шарил в снегу, пытаясь отыскать очки. Наконец найдя их, он медленно встал на ноги и отступил на пару шагов.
— Я полицейский, — негромко произнес он, вытирая очки от снега. — Нападение на сотрудника полиции, парень, ты знаешь, что это означает?
Юрка стоял молча. Вырвавшаяся наружу ярость уже успела улетучиться в серое мартовское небо, а на ее ничем не занятом месте в груди образовалась давящая пустота. Как пустота может давить, Юрка не понимал, но ощущение было именно такое, вроде как пусто, а вроде как и давит, причем давит очень сильно, так что даже дышать тяжело. Скользнув взглядом по разбросанным на снегу рулонам обоев, Юрка развернулся и побрел в сторону подъезда. Сейчас ему хотелось только одного: как можно скорее оказаться в своей постели, укутаться с головой в одеяло и лежать, поджав ноги, тихо и незаметно, так, словно и нет никого под этим одеялом. Словно и нет никакого Юрки.