— Чапыра, ты ведь это специально! — неистовал на утренней оперативке Курбанов. — Решил нас опозорить?!
— Встречу со студентами можно отложить, — предложил я как вариант.
— Некуда ее откладывать! В это воскресенье уже седьмое ноября, а сразу после — День Милиции. А мероприятие велено провести до праздников!
— Проведите ее тогда сами, — огрызнулся я. — У вас и звание повыше и опыта побольше. Вы о службе можете рассказать всяко больше моего.
— А ты не охренел? — задохнулся майор от возмущения.
— Хватит уже пререкаться! — претензия Головачева предназначалась только мне. — Так пойдешь. Все равно больше некого послать. — подполковник перевел взгляд на своего зама. — До праздников надо как можно больше дел в прокуратуру направить, а Чапыра у нас здесь один комсомолец-нераскрытчик, — состряпанное начальством словосочетание всех рассмешило.
— Кто тебя так разукрасил? — начал допытываться Курбанов.
— Соседи, — ответил я. — Случайно. За грабителя приняли.
Вновь послышались смешки.
— Отчего-то меня это нисколько не удивляет! — припечатал майор.
— Чапыра, доложи по форме! — унял всеобщее веселье Головачев.
— Как ты вообще в той дыре оказался?! — вновь взъелся Курбанов после того, как я закончил доклад. — Это же другой конец города!
Я предпочел проигнорировать вопрос.
— Товарищ подполковник. — вместо этого обратился я к Головачеву. — Подпишите запрос в городское УВД, — я протянул ему напечатанный с утра документ. — Мне нужно с картотекой ознакомиться.
Головачев к моей радости не стал выяснять подробности, чиркнул подпись и отпустил всех по рабочим местам с напутствием «кровь из носа, а дела чтоб к концу недели у него на столе лежали».
Мой же путь лежал в городское управление, где я и пробыл до вечера. Картотека оказалась бумажной, так что пока я всю ее перебрал, рабочий день подошел к концу.
Ну, хоть не зря мучился. На фотографии Казанцев Андрей, единожды судимый за кражу, был явно моложе оригинала, но я его узнал. В карточке так же был указан адрес его прописки. Но сперва я вернулся в отдел, нужно было подготовиться к намеченной операции.
Идея подбросить Казанцеву валюту или наркотики сразу отпадала, у меня ни того, ни другого не было, как и левого ствола с боеприпасами, что тоже было запрещено иметь обычным советским гражданам. Значит подставу прибережем для угрозы.
Чтобы казаться убедительнее нужно или вооружиться, или заявиться к Казанцеву с группой поддержки. Вот только доверие в чужой стране для меня недостижимая роскошь, я не рискну посвятить кого-либо в свои планы. Ни Скворцова, ни Войченко, ни даже студенческого друга Альберта Алексея Жаркова. Чревато последствиями. Так что все придется делать самому.