Глэдстон ответил, не задумываясь:
— Если планы поменяются именно сейчас, не позже, — то не пострадаем. Именно в конце осени можно очень удачно завербоваться на лесные промыслы Орегона. Там есть районы, где рубить и вывозить лес можно лишь зимой… Но если Скруджерс вдруг откажется от наших услуг спустя пару месяцев — ребята до следующего сезона будут сидеть без работы. И без денег.
— Кстати… Вы не боитесь, что сегодняшние пикетчики ночью что-нибудь сотворят с техникой? — спросила я. — Будете выставлять охрану?
— Незачем, — сказал Глэдстон. — Панасенко подумал об этом заранее. Каждую ночь мы выпускаем на площадку собак — до утра.
Собаки здесь были внушительные — четыре здоровенные, не совсем чистокровные алеутские лайки. Длинная густая шерсть позволяла им проводить на улице и гораздо более холодные ночи…
Кеннеди спрашивал что-то еще, но я уже не слушала. Валилась с ног от голода и усталости.
* * *
…Наступающую ночь мы вновь собирались провести в засаде. Но не сложилось. После обильного ужина — на этот раз не сопровождавшегося потреблением этилового спирта — в сон потянуло со страшной силой.
И мы с Кеннеди улеглись спать, решив, что проснемся, если ночной визитер вновь заявится в гости столь же шумно.
Проснуться нам не довелось. Бигфут, если даже и побывал вблизи «Улыбки Моники», вел себя тихо. Снег в эту ночь не выпал, и никаких подозрительных следов поутру не обнаружилось.
На рассвете орлы Панасенко засобирались в лес, — пикетчиков в окрестностях лагеря не наблюдалось. Мы же с Кеннеди поехали в Чиллатогу. Глэдстон тоже собрался было с нами, но мы заверили, что на наезженной грунтовке не заблудимся, даже если возвращаться придется ночью. Он с неохотой вручил нам ключи от «Лендровера» и попросил привезти фильмы с русским переводом, которые должны были прислать в поселок. Невеликую видеотеку «Улыбки Моники» лесорубы уже пересмотрели по несколько раз.
— Ты обратила внимание на одну характерную деталь? — спросил у меня Кеннеди перед самым отъездом. — На поведение собак в ночь визита бигфута?
— Но они же никак себя не вели! Куда-то забились от страха и сидели молча!
— Вот именно. Это и странно…
* * *
Мистер Фрумкин был настроен более чем решительно.
— Всё и так ясно! — вещал он. — Что тут еще выяснять? Все эти ночные штучки — дело рук чокнутого Оруэлла! Натравить на него полицию — и дело с концом! Посидит недельку-другую и сам все расскажет!
— Не так все просто, — холодно ответил Кеннеди. — Во-первых, нет ни федерального закона, ни закона штата, запрещающего ночные прогулки в образе неизвестного науке существа. Во-вторых, если вы попытаетесь подвести дело под статью о мошенничестве, наносящем ущерб деловым интересам мистера Скруджерса, то любой адвокат попросит вас продемонстрировать или хотя бы объяснить способ, коим это мошенничество совершалось… Все наши с доктором Блэкмор поиски доказательств того, что следы псевдо-бигфута были имитированы человеком, успеха не принесли.