Сама же Танька дурой не уродилась, и шансы свои жизненные не переоценивала. Дать в принципе была согласна, но по-серьезному, с отношениями, и уверяла, что из армии дождется, на сторону не взглянув. Олежка, странное дело, ей даже верил, хоть и нагляделся, и наслушался, какие фортели выкидывают девки, обещавшие ждать.
Серьезность отношений и намерений он доказывал, как умел, и Танька недавно дала. Случилось все на школьной дискотеке, после трех стакашков дешевого портвейна — два выпил для храбрости Олежка, один — Танька.
Они ушли от гремящего музыкой актового зала подальше, на четвертый этаж, — на третьем и без них уже пыхтели-постанывали. Ушли без глупого жеманства, зная, зачем идут, и не дуря друг другу мозг про «посмотреть на звезды».
Однако узкий школьный подоконник — не самое удачное место для секса в одежде даже между более опытными партнерами. А двое новичков с нулевого левела лишь тыкались бесплодно, не умея сделать, как надо, и от этого тыканья перевозбужденный Олежка кончил, смущенный и расстроенный… Танька, казалось, была смущена и расстроена не меньше Олежки, но ни словом не попрекнула, ни тогда, ни потом.
Позже он не мог взять в толк: сбылась мечта или нет? Решил при оказии все повторить в удобной обстановке, но за две недели оказии не подвернулось, все ж жили далековато друг от друга, да и Танька дала понять, чтоб на частый трах губу не раскатывал, главное для нее — отношения.
Короче говоря, ничего меж ними после дискотеки больше не произошло, лишь целовались да тискались в кустах за школой.
И в тех же кустах не столь давно сбылась вторая Олежкина мечта. Вроде бы сбылась…
Он давно мечтал вломить мгинскому здоровенному парню, которого в глаза звали Шаманом, а за глаза Бубном. Шаман-Бубен был редкостной гнидой, и всю учебу докапывался до Олежки. Честно говоря, не так уж сильно докапывался, понимал: если перегнет палку, приедут апраксинские и изуродуют. В прямом смысле инвалидом сделают, им наплевать, даже если кто присядет за такое, — почти все сидели, зоной не напугаешь.
Но в мелочах Бубен докапывался, и Олежка издавна мечтал ему вломить, — сам, без помощи старших. Мечта долго оставалась мечтою — Шаман был на два года старше, и, как следствие, крупнее и сильнее.
Олежка терпеливо ждал своего часа, резонно рассудив, что рано или поздно они в кондициях с Бубном сравняются, и два года разницы потеряют значение. Он ждал и упорно тренировался — разумеется, не в секции бокса или иных единоборств, откуда деньги на секцию, когда оба родителя алканавты. Учителя в Апраксине нашлись свои — обучали и жестоким, но действенным ухваткам дворовых драк, и кое-каким подлым приемчикам, с зон привезенным.