– Прямо на столе? – переспрашиваю я, будто ни разу не брал там ни презервативов, ни смазки.
– Космо говорит, что вести себя так, будто никто здесь не трахается, верх идиотизма, вот он и принимает меры, чтобы мы не навредили себе.
– Значит, здесь занимаются сексом? Прямо в домиках на виду у всех? – Я могу как начать, так и свернуть разговор о сексе. Если он действительно плейбой, как говорит Эшли, – а я его таковым не считаю, тогда нужно просто поддразнить его, а потом отступить, снова поддразнить и снова отступить, и вести себя так до тех пор, пока он не узнает меня и мы не полюбим друг друга, и тогда уж я НЕ СТАНУ отступать. Дал – кокетка.
– Нет! – смеется Хадсон. – Я слышал, что некоторые ребята пытались делать это – по-тихому, под одеялами, когда все спят, но их всегда застукивали. И насмехались над ними до конца лета.
– Что, сюда приезжают только для того, чтобы потусить, и никакой тебе романтики? – даю я обратный ход.
– Конечно. Это же лагерь – теннис, плавание, водные лыжи… но все это у подножия холма. Давай сначала закончим здесь. Я серьезно отношусь к своим обязанностям гида.
– О’кей, – смеюсь я.
– Это – административное здание. – Он показывает на маленькое белое строение, которое я вижу каждое лето. Это скорее дом, а не домик. Я киваю, будто смотрю на него в первый раз. – Джоан находится здесь большую часть своего времени. Она и ее жена живут тут круглый год, ее жена – юрист, она не так уж много бывает в лагере, но к ужину иногда приезжает.
– Понятно. – Мне слегка наскучивает слушать о том, что я и так хорошо знаю. Но надо играть свою роль.
– О, а вот это… – Он отпускает мою руку и бежит к актовому залу. Я слегка хмурюсь, но понимаю, что ему же надо было когда-нибудь остановиться. – Это актовый зал. – Я иду за ним, стараясь выглядеть так, будто сильно впечатлен.
– А для чего он?
– В дождливые вечера в нем показывают кино, иногда здесь проходят какие-нибудь занятия, которые невозможно проводить под дождем, а иногда… – Он распахивает сетчатую дверь, а потом безуспешно пытается открыть деревянную дверь за ней.
– Ну ладно. Иногда ее оставляют открытой. В этом домике занимаются сексом. – Он улыбается мне, я улыбаюсь ему в ответ, но потом отворачиваюсь. «Не забыть бы, что Дал – кокетка», – говорю я себе. Не надо затаскивать его в домик и целовать в такие мягкие на вид губы. Еще не время.
– Но нужно вести себя тихо, – продолжает он. – Потому что Джоан совсем рядом. Прошлым летом две девушки стонали так громко, что она услышала, и их в тот же вечер выгнали из лагеря.
– Из-за секса?