Воздух наполнил грозный мужской голос, который пронзил меня, как нож.
— Отпусти ее.
Полицейский отпустил меня, и я поблагодарила свою счастливую звезду, поднимаясь на колени. Я обернулась, но пара больших мужских рук уже сворачивала всю нашу прекрасную зеленую наличность в комок.
«Это наша жизнь, которую ты забираешь!»
Я сильно ударилась о забор, крича от ярости, прежде чем повернуться и побежать так быстро и так проворно, как только могла, в противоположном направлении.
Кем бы ни был этот парень, он одновременно спас мою задницу и разрушил мою жизнь.
— Спасибо, придурок.
***
Я поднялась на четвёртый этаж в нашу квартиру, вся в грязи и чертовски зла на себя. Мои руки были засунуты в карманы, и я промокла насквозь от ливня, который только что пролился на протяжении десяти кварталов. В Чикаго происходили перепады настроения. Если это был не ветер, то дождь. Был сентябрь, черт возьми, в Спрингфилде все еще загорали!
Я задрожала, когда холод проник в мои кости и заставил каждую частичку меня оцепенеть, кроме боли от потери денег и стыда за то, что я так сильно подвела нас.
Я повернула ключ в замке, входя в студию площадью сорок квадратных футов с облупившейся зеленой краской на стенах и открытой кирпичной кладкой, которая не выглядела хипстерской, она выглядела как незавершенная работа.
Тори растянулась на диване, листая свой мобильный телефон, на котором была неровная трещина в центре экрана. По крайней мере, она обеспечила себя смартфоном, я же застряла с Nokia 90–х годов, которая только и делала, что звонила — как будто телефон только для этого и нужен был.
Я сняла свою кожаную куртку с драматическим раздражением, и она подняла глаза, выгнув бровь. Ее лицо преобразилось, когда она оторвалась от своих размышлений и вскочила на ноги.
— Где ты была? — спросила она, в ее оливково-зеленых глазах, которые были точно такого же оттенка, как у меня, светилось замешательство. Как и все в нас. Бронзовая кожа, наши губы полные и широкие. Мы были зеркальной копией друг друга, за исключением темно-синих кончиков моих волос. Может быть, именно поэтому мы иногда сводили друг друга с ума.
Я бросила куртку на пол, не отвечая, испытывая искушение наступить на нее, но Тори втянула воздух, указывая на меня. Я посмотрела вниз и обнаружила, что подол одежды испачкан кровью от удара о забор.
— Все в порядке. — сорвала рубашку и бросила ее в мешок для мусора, который мы повесили на двухфутовой кухне, где даже не было тостера. Проглотила свою гордость и приготовилась рассказать Тори, как сильно подвела нас. — Решил вернуть наши деньги у Пита, но появились копы. Я побежала… а потом уронила наличные.