А однажды какому-то из подразделений воинствующих джихадистов, пирующих на трупе Афганистана, пришла мысль угнать пассажирские авиалайнеры и направить один из них на Мировой торговый центр в Нью-Йорке, а другой – на Пентагон (штаб-квартиру Министерства обороны США) в Вашингтоне.
День, когда это произошло – 11 сентября 2001 года – стал днем столкновения двух мировых историй. Теперь было ясно: Фукуяма глубоко заблуждался. История не окончена.
История не закончена, но период после Одиннадцатого Сентября еще недостаточно устоялся, чтобы стать историей: он пока принадлежит журналистам. Однако уже сейчас можно разглядеть, что в этом периоде отразилось столкновение двух великих и не согласованных друг с другом исторических нарративов.
В первые недели после террористических атак на Нью-Йорк и Вашингтон президент Джордж Буш – младший призвал Соединенные Штаты к военным действиям, использовав риторику, хорошо известную в американской и вообще в западной истории. Он говорил: террористы пришли уничтожить свободу и демократию, и мы должны защищать эти ценности, не жалея ни средств, ни жизни. Те же воинственные кличи звучали против нацистов в 1930-х годах и против коммунистов в 1950-х. После этого США вместе с коалицией союзников (по большей части, не проявляющих особого энтузиазма) отправили многочисленную армию в Ирак, и началась война, также пропагандистски освещаемая в духе Холодной войны, войн ХХ века и даже иных, более ранних глав западного исторического нарратива.
Но сами террористы считали ли, что борются против свободы и демократии? И точно ли ненависть к свободе движет воинствующими исламскими экстремистами нашего времени? Если и так, в джихадистском дискурсе мы этого не найдем: как правило, он сосредоточен не на свободе и ее противоположности, не на демократии и ее противоположности, а на дисциплине и расхлябанности, на моральной чистоте и испорченности нравов: противопоставления, связанные с несколькими веками доминирования Запада в исламских сообществах и с соответствующим разрушением общин и семей, эрозией исламских общественных ценностей, распространением пьянства, заменой религии развлечениями, секуляризацией богатой элиты вместе с растущей пропастью между богатыми и бедными.
Одна сторона говорит: «Вы испорчены». Другая отвечает: «Мы свободны». Это не тезис и антитезис – это два тезиса, никак не связанные друг с другом. Каждая сторона видит в другой персонажа собственного нарратива. В 1980-х годах Хомейни называл Америку «Великим Сатаной», и другие исламистские революционеры подхватили эту риторику. В 2008 году Джеффри Херф, преподаватель истории из Мэрилендского университета, заявил, что исламисты – это возрожденные нацисты, поскольку, как и нацисты, они ненавидят евреев и женщин: это, мол, основной движущий мотив их деятельности.