Через несколько дней Луиса продали. Иногда по ночам она ждала голубиного крика, но напрасно. Горлицы не кричат ночью, уж это она знала.
Вскоре после продажи Луиса умер Хэп, и казалось, что весь свет на время погас, двое крепких мальчишек исчезли в одночасье, женщины и старики плакали. Джозефина горевала по-своему. Не вставала на колени вместе с Лотти, не ходила на могилу Хэпа. «Почему ты отвергаешь Его свет, – спрашивала Лотти. – Почему презираешь Его?» Вера Лотти была основана на проповедях Папы Бо и трагедиях, которые она пережила сама. Она потеряла того, кого любила, а как, Джозефина так и не узнала, Лотти никогда не рассказывала подробностей. Мать и три сестренки Лотти разбросаны где-то в хлопковых штатах, так предполагала сама Лотти; дети, которые родились еще до Белл-Крика – Лотти никогда не называла их имен, а сколько их было, Джозефина могла только догадываться, все умерли; и наконец, последний сынок Лотти, ее любимый Хэп: вздутие на коже размером с десятицентовик. Один только Господь не оставлял ее.
Джозефина не раз задумывалась о вере Лотти. Джозефина стояла рядом с Лотти и Уинтоном в сарае, где когда-то хранили мясо, а теперь проповедовал Папа Бо – он стонал, дрожал, а иногда и падал на землю. Снова и снова Джозефина пыталась почувствовать их пыл, но смотрела на них и не чувствовала ничего. Миссис тоже верила. Джозефина видела, как беззвучно шевелятся ее губы, а палец скользит по странице с позолоченными краями. Но Джозефина так и не обратилась, ни разу не испытала восторга и не услышала зов. Ее тело принадлежало только ей – не Мистеру, не Миссис Лу и не Господу на небесах. И только эта единственная вера помогала ей делать шаг, и вдох, и следующий вдох, и следующий.
Стоя в холле, где солнечные полосы на полу становились все длиннее, Джозефина видела тело матери, распростертое в холмах, и Лотти на коленях у могилы Хэпа, и сияние кожи Луиса при свете огня; она слышала слова доктора: жалость, позор, – и то страшное бездыханное молчание. Есть вещи, которые можно изменить, и те, которые изменить нельзя. И Джозефина знала, что не может ждать, нет, она не останется ради умирающей Миссис Лу. Бежать.
Пятница
Одиннадцать тридцать вечера. Лина работала дома. Обрывки разговоров, смех и крики проникали с улицы в ее комнату, но для Лины выходные казались такими же далекими, как луна. Она сидела в кровати – на коленях подушка, на подушке книга – и читала. Дэн, как и обещал, передал всю ее работу с клиентами другим адвокатам. Пока шла встреча с Дрессером, рабочий стол Лины успели очистить от всех бумаг, касающихся старых дел, и теперь он был завален кучей книг и папок: информация о коллективных исках, книги по истории рабства в США, экономические трактаты, финансовые схемы заработка фермерских работников и фермерской прибыли, прецедентные дела – возмещение ущерба жертвам холокоста, американцам японского происхождения, восточным немцам после воссоединения; решения Международного суда, Нюрнбергского трибунала, Британский закон о компенсации за рубежом.