— Но ведь для революции нужен и субъективный фактор, так ведь? А если мы, как у нас в России, всё это время будем во всех странах стерилизовать политическое поле во избежание появления сил ленинского типа — то есть нацеленных на бескомпромиссное взятие власти, уничтожение буржуазии как класса и радикальные социалистические преобразования? — спросил Беляков. — После перезагрузки власти мы, кстати, введем в действие план тотальной жесточайшей декоммунизации. Исповедание коммунистических, просоветских идей, позитивное упоминание о советском прошлом, отрицание преступлений советского режима станет тягчайшим государственным преступлением, и сажать за него будут очень надолго, а наиболее активные деятели бесследно исчезнут.
Бутчер помолчал некоторое время.
— Это всё очень хорошо, но только на определенном отрезке, на ординарном диапазоне параметров. Моделирование показало, что когда действительно дойдет до предела на уровне экономического базиса в масштабах планеты, то не поможет ничего. Экономика сколлапсирует, массы вздыбятся, и никакое управляющее воздействие, в том числе карательное, не справится. При таких раскладах никакая декоммунизация, никакое предотвращение появления сил большевистского типа, никакое создание оппозиционных ложных вождей и организаций ни к чему не приведет — всё будет выкристаллизовываться за очень ограниченный срок, буквально в процессе. Впрочем, есть опасность гораздо серьезнее, нежели такие силы внутри. Это иная сверхдержава, которая сейчас встроена в общую структуру, но явно себе на уме и наверняка имеет альтернативные планы. И, соответственно, если всё рванет, то именно она подхватит процесс и станет лидером.
— Китай?
— Конечно. Сейчас он в общей системе, хоть и на условиях известной национальной автономии... Но всё может поменяться. Да, не прямо сейчас, а к тридцатым-сороковым, но тем не менее... Мы, конечно, тоже должны заблаговременно и эту угрозу убрать, совместно с вами. Этот вопрос отдельный, и он требует решения, и в ваших интересах тоже. Тут, к сожалению, мы полностью к общему знаменателю прийти уже много лет не можем, хоть и с пониманием относимся к глобальным чаяниям вашей национальной элиты и готовностью ее в связи с этим держать ставки максимально высоко. Впрочем, я сейчас не об этом. Я о том, что если мы ничего не будем делать, то рано или поздно грянет мировая коммунистическая революция, причем неважно, будет ли существовать к этому моменту ее субъект — большевистские силы внутри капиталистической страны либо сверхдержава под красным флагом, решившая, что настал ее шанс.