И потом… «Любое проклятье тяготеет к снятию». Ты — единственная полуэльфийка, с которой я познакомилась за последние… много лет. И маг Крови, к тому же. Как и Дрейк. Ну и, в конце концов… ты на него похожа.
— Разве?
— Да. Другим это не заметно, но не мне, Шани. Я слишком хорошо знаю своего друга.
Эмирин сделала шаг вперёд и взяла девушку за руку. Ободряюще улыбнулась, глядя в растерянные серые глаза, и сказала очень тихо:
— Ну же, Шани. Говори, что хотела. Я здесь, и я слушаю.
Шайна стиснула ладонь Эмирин, чуть всхлипнула, словно хотела разрыдаться, и прошептала:
— Простите меня. Пожалуйста, простите…
Огонь от камина отражался в её зрачках, выплясывая в них причудливые фигуры, как будто там, внутри девушки, действительно что-то горело и искрилось.
И Эмирин не стала медлить. Она просто сделала то, что нужно было сделать.
Шагнула вперёд и обняла Шайну.
***
Шайна Тарс
Моё имя означает «слеза», но я не плакала очень давно. Я не плакала с того дня, когда узнала о смерти мамы.
Но почему-то, когда Эмирин обняла меня, я позорно разрыдалась, уткнувшись лбом в её плечо. Завыла, как раненый дикий зверь, затряслась, словно в судорогах, хватаясь за неё обеими руками.
Она ничего не говорила, просто легко гладила меня по спине и волосам. А я плакала, и с каждой слезинкой из меня словно выходило всё напряжение последних дней, когда я узнала, кто мой отец… и из-за кого умерла мама.
Я даже не заметила, как Эмирин усадила меня на диван и вновь обняла. Не помнила, как моя голова очутилась у неё на коленях.
Я лежала, чуть всхлипывая, а она перебирала мои волосы. Как маленькой.
Совсем как мама.
— Тебе легче, Шани? — спросила Эмирин тихо. Я кивнула и призналась:
— Да. Но очень стыдно.
— Нечего стыдиться. Знаешь, я тоже иногда плачу.
— Наверное, редко…
— Нет, — она покачала головой. — Я бы так не сказала. Я и сейчас плакса, а уж когда мне было двадцать… постоянно ревела.
Мне почему-то стало смешно.
— Я не представляю вас… ревущей.
— Но тем не менее — я, бывало, ревела. И совершала ошибки. Как и все.
Я напряглась на секунду, но рука, которой Эмирин гладила меня по голове, была такой ласковой…
— Не надо плакать, Шани. Я простила тебя. Но я хочу, чтобы ты кое-что обещала мне.
— Что?
— Обещай мне не мстить. Никому и никогда.
Странная просьба… Хотя, с учётом того, что мою маму убили — не такая уж и странная.
Но я давно осознала бессмысленность мести. Наверное, лучшая месть — это прощение. Хотя я не уверена, что у меня получится простить.
— Обещаю.
Эмирин улыбнулась, наклонилась и поцеловала меня в лоб.
— А теперь иди. Скоро отбой.