В коридоре общежития они столкнулись с Миррой. Взгляд рыжей на секунду заледенел, но затем она улыбнулась и поинтересовалась:
— Как погодка?
— Осенняя, — ответил Эван, а Дин отвела глаза. — Уже не жарко, но ещё и не холодно.
Мирра кивнула, распахнула дверь в их комнату и встала на пороге, вопросительно глядя на Эвана и Рональдин. Было ужасно неловко…
Парень кашлянул, покосился на Мирру, но, как будто поняв, что позиций та не сдаст, наклонился и быстро поцеловал Дин в словно окаменевшие губы.
— До встречи. Пока, Мир.
— Угу, — буркнули за спиной дочери ректора. — Ты идёшь или как?
— Иду…
Только когда дверь с глухим стуком закрылась, Дин смогла посмотреть на Мирру. Рыжая стояла перед ней, скрестив на груди руки и иронично ухмыляясь.
— Что? — прошипела Рональдин, внезапно начиная злиться.
— Ничего, — ухмылка рыжей стала шире.
— Тогда почему ты так смотришь на меня?!
— И как же я на тебя смотрю?
— Да будто бы я сделала что-то неправильное!
— Это твои слова, не мои.
— Зато взгляды — твои!
— А мне, значит, уже и смотреть на тебя нельзя?
— Так — нельзя!
— Как хочу, так и буду смотреть.
— А я… я… — Дин вдруг всхлипнула и, сделав шаг вперёд, ткнула Мирру пальцем в грудь. — Это не я неправильная, а ты, ты! И ты меня хочешь утащить в эту свою неправильность! Хватит, я тебя прошу! Я не могу так, не могу! Как мне здесь учиться, жить? Как маме в глаза смотреть?!
Мирра взяла Дин за руку, чуть погладила пальцы и, притянув к себе, обняла.
— Всё, перестань. Не буду я больше, ничего не буду. Даже смотреть не буду, если ты не хочешь.
— В том-то и дело, понимаешь? Хочу. Очень хочу…
Рыжая застыла на секунду. Потом усмехнулась и покачала головой.
— Нет, Дин, не нужно. Ещё больше всё запутывать… Просто забудь.
— Тогда… В последний раз? Пожалуйста…
Как же она может так целоваться? И нежно, и твёрдо, и властно, и мягко… Почему хочется именно с ней, это ведь неправильно?..
Но сердце говорило Дин другое. Оно радовалось. Заходилось от этой самой радости, билось где-то в груди так, словно стремилось выпрыгнуть наружу и поскакать по полу, подпрыгивая до потолка. Глупое, глупое сердце…
А потом Дин услышала музыку. Она звучала словно бы в самом воздухе. Тихая нежная мелодия о том, что иногда неправильное бывает самым правильным…
Что?.. Но как это может быть? Это ведь невозможно?
— Ты слышишь? — спросила Дин в губы Мирры.
— Что? — странный голос, хриплый, и словно… не её.
— Музыку.
— Музыку? Нет…
И снова поцелуй — а музыка звучала всё громче и громче. Она звенела и переливалась в воздухе, и хотелось слушать ещё и ещё…
«Когда ты встретишь волка, предназначенного тебе судьбой, то услышишь музыку, — так когда-то сказала Дин мама. — Мы называем это Зовом…»