Двуликие. Клетка для наследника (Шнайдер) - страница 23
— Зря ты это, — сказала женщина, поднимая деревянную кружку и делая глоток. — Лучше бы её убили.
Аля улыбнулась уголками губ и села напротив, на обожженный табурет.
— Почему вы так думаете?
— Брось ты выкать. Кто я тебе, принцесса, что ли? Я бы тебе могла «вы» сказать, да не хочу. Не привыкла я, уж извини. А эта девочка…
— Она твоя внучка?
Женщина кивнула.
— Моя.
— И ты хочешь, чтобы её убили?
Она вновь кивнула.
— Предсказатель я. И вижу — ничего, кроме беды, она не принесёт.
Аля задумчиво рассматривала лицо собеседницы.
— Значит, ты хочешь, чтобы её убили за то, чего ещё не случилось?
— Но ведь случится.
— Даже самый лучший предсказатель знает, что у будущего много вариантов. Тот, что видишь ты, не может быть единственным.
— Он и не единственный. Но самый вероятный.
— Вероятность здесь не важна. Главное, что он не единственный. И убивать за то, что ещё не случилось, нечестно. — Аля встала с табуретки. — Спрашивать, как её звали, не буду, это не имеет значения теперь. Я заберу её. Не возражаешь?
Женщина покачала головой.
— Не возражаю. Зря ты это… Жалеть будешь. Она ведь и тебе…
— Не говори. Не надо. Никогда не рассказывай того, что видишь. Никому. И не считай свои видения абсолютной истиной.
Женщина не ответила.
Только когда дом вновь опустел, прорицательница ухмыльнулась и прошептала:
— Пожалеешь…
Я проснулась в холодном поту.
Опять… но на этот раз — продолжение того сна про Триш. Оно мне никогда не снилось, а тут вдруг… Наверное, так подействовало на меня «знакомство» с Алей, то есть, с Эмирин.
Надо будет поискать что-нибудь про Триш Лаиру. Не могла она совсем не оставить следов.
После этого сна я долго ворочалась и не могла уснуть. Со мной такое постоянно случается после приступов «вещих» сновидений, поэтому я их и не люблю.
Обычно в это время на первом этаже играет музыка, слышится мужской и женский смех — смена в самом разгаре. Но сегодня в борделе была тишина — после празднования моего поступления все девочки завалились спать.
Я попала сюда десять лет назад. И мне самой тогда было десять. До той ночи я ни разу не видела матушку Розу, да и не слышала о ней. Я мирно спала, причем без всяких снов, когда вдруг услышала какой-то грохот, а потом меня буквально выдернуло из постели.
— Шани, малышка, проснись! — Горячий шёпот мамы раздался возле моего уха. — Проснись, детка.
Я никогда не видела маму в таком состоянии, как той ночью. Её каштановые волосы были взъерошены и напоминали разоренное птичье гнездо, в голубых глазах плескался страх. Она лихорадочно кусала губы и заламывала руки.