— Не смейся, — хмуро велела я альционе. — Меня может терзать совесть, но я вовсе не для того тратила силы, чтобы потом самой лезть разыскивать принца. У него, в конце концов, целый штат агентов, ответственных за безопасность, и кто я такая, чтобы сомневаться в их квалификации и пригодности к службе?
Альциона только укоризненно качнула головой, но возражать не стала и без лишних комментариев выпорхнула в распахнутое окно. Я проводила ее взглядом и беспомощно обернулась.
Кухня сверкала чистотой. От печи веяло остаточным жаром; внутри томился пирог с рыбой и пропаренным рисом. На притененной полке в углу выстроились ровные ряды банок с отварами. От буфета тянуло жженым сахаром. Утреннее солнце протянуло золотистые лучи, и занавесь из ракушек и бусин на входе в кухню рассыпала по всему домику блики и резные тени.
Впервые за долгие недели мне было нечем заняться.
Желанный покой и безопасность обернулись клеткой, в которой каждый прут был заботливо обит мягкой тканью, чтобы запертая птичка ненароком не поранилась о холодный металл. Неудивительно, что альциона не стала задерживаться в идеально прибранном доме.
Но сдаваться и идти в Мангроув-парк с повинной я все же не собиралась, а потому отыскала чистую ветошь и подступилась к самому большому окну. Располагалось оно крайне неудачно, сразу за лестницей на чердак, и вдобавок не открывалось, что превращало мытье в регулярную пытку. Я откладывала его так долго, как могла, но вынужденное безделье толкало на отчаянные меры.
За окном начинался прилив. Обычно вода подкрадывалась к домику осторожно и мягко, но близящееся полнолуние дурно сказывалось на характере волн. Вода выразительно хлюпнула о наружную лестницу раз, другой — и вдруг разом захлестнула ее до середины. Сваи с шумом рассекали поток. Брызги долетели до только что отмытого окна, и я с досадой прикусила губу, швырнув намокшую ветошь на пол.
Она упала с мягким шелестом, и в то же мгновение весь дом содрогнулся от удара. Я подняла глаза, ощутив знакомый холодок за левым плечом, и отмахнулась от него, как от досадной помехи.
Из окна была видна только корма чужой лодки. Влекомая течением, она ударилась о сваю еще раз, заставив меня подскочить от неожиданно сильного толчка, и начала плавно разворачиваться вокруг опоры. Еще немного — и ее унесет прочь.
Я выругалась и выбежала на веранду.
Холодок за спиной сгустился, с любопытством заглядывая мне через плечо. Не став одергивать незваного призрака, я перегнулась через перила. Распущенные волосы рассыпались по плечам и радостно помахали вслед морскому ветерку, перекрыв обзор, и сначала мне показалось, что в чужой лодке лежит какая-то неопрятная куча ношеных тряпок. Потом течение все-таки развернуло несговорчивое суденышко, выдергивая его из тени дома, и под лучами полуденного солнца грязь на тряпках приобрела неприятный темно-бордовый оттенок.