Хотена не было рядом все это время, и меня не оставляло ощущение встречи двух чужаков.
А он, кажется, совсем не изменился. Все та же крепко сбитая фигура, мощные ноги, широкие плечи — будь Хотен немного ниже, выглядел бы совершенно квадратным; светлые волосы, как и раньше, коротко подстрижены, лицо идеально выбрито. И глаза по неискоренимой профессиональной привычке сразу же обшаривают любого, попавшего в поле зрения.
— Совсем бледная, — вынес вердикт ревизор.
Я могла только виновато развести руками. Белокожей я была всегда — а на морозе магического месторождения распрощалась с последними веснушками и окончательно превратилась в бледную моль. Зато Хотен в ходе последней ревизии где-то на юге Штильграда приобрел роскошный золотистый загар и новый шрам на предплечье, весь какой-то рваный и откровенно жутковатый.
— Бывший директор ПромКомба спустил на меня пса, когда понял, что на должности не останется, — прокомментировал Хотен, мгновенно заметив и правильно истолковав мой интерес.
Машинально покосилась на Тайку. Собака вела себя так, будто никого, кроме хозяйки, в куполе нет.
— Чья голова полетит на этот раз? — спросила я, почесав Тайку за ухом, и спохватилась. — Идем в дом, там вроде бы еще было что-то съестное… — и снова замерла, потому что Хотен не сдвинулся с места — и вид имел диковатый и напряженный.
— Издан приказ о ревизии месторождения номер три, — глухо сказал он, — и всех связанных с ним предприятий. В том числе — проектного бюро. Наверху недовольны задержкой.
Я осталась стоять у открытой двери на террасу, хотя Тайка уже с воодушевлением просочилась в дом и явно направлялась на кухню.
— И ты здесь в порядке начала расследования?
Хотен чуть склонил голову, осторожно взял меня за руку, улыбнулся — но врать не стал:
— В том числе.
Я подавилась воздухом.
— Нет, я не жду, что ты тотчас вынесешь весь сор из избы, — понимающе усмехнулся Хотен, не дождавшись от меня адекватной реакции. — И допрос немедленно учинять не буду. У меня, к сведению, рабочий день закончился четыре часа назад… как и твой. Давно ты пашешь в таком темпе? На тебе лица нет.
От необходимости судорожно обдумывать ответ (что бы Хотен ни говорил о допросе, на самом деле он его уже начал) меня спасла настойчивая трель переговорника. Я высвободила руку и виновато улыбнулась ревизору. Он понятливо кивнул, но сомневаться не приходилось: о своем вопросе Хотен не забудет, и мне так или иначе придется сознаваться в многонедельных переработках.
Но, надеюсь, у меня будет достаточно времени, чтобы сообразить, как бы изложить это таким образом, чтобы проектное бюро не выглядело сборищем бездельников, которые спохватились только в последний момент, когда вышли все сроки.