Да, пожалуй, этой линии и нужно придерживаться. Даже если сам Найден выразительно заламывает бровь и однобоко ухмыляется, и чертова татуировка будто бы гонит нарисованную кровь еще быстрее.
— Это которая уехала с семьей в Древоград и вряд ли вернется? — откровенно расхохотался Лют и, к моему неописуемому облегчению, закрыл тему. — Чтоб к восьми как штык! И если твоей пропажи не будет к девяти, я его, ей-богу, своими руками придушу! — и сбросил звонок, не дав мне указать на некоторые темпорально-логистические трудности в исполнении его последней угрозы.
Я уткнулась в переговорник, сохраняя номер. Найденыш тактично гремел кастрюлями и искал соль, давая мне время собраться с мыслями.
— Тебя вызывают в участок к девяти, — сказала я, наконец.
Найден к этому моменту уже вовсю колдовал над овсянкой. Тайка с чрезвычайно преданным видом сидела у его ноги, периодически принимаясь отбивать хвостом ритм.
— Хорошо, — рассеянно откликнулся найденыш, — может, заодно удастся наняться обратно. Тиш?
— М? — спохватилась я и опустила глаза.
— Мы с Велиславой расстались. Она звонила в общежитие, — сообщил Найден, обернувшись через плечо.
Смуглое. Чудовищно исполосованное и приковывающее взгляд, когда под кожей перекатывались мышцы и шрамы будто оживали, белесыми змеями переползая с места на место.
Что, черт подери, должно было случиться с человеком, чтобы его тело превратилось в такое?
А он ведь совсем не стеснялся. Или не стеснялся при мне?
— Мне было спокойнее, пока я этого не знала, — призналась я, чувствуя себя неумелым заклинателем змей.
Только расслабься. Только возьми неверную ноту, неверный тон…
— А мне — наоборот, — беззаботно отозвался найденыш и потянулся за тарелками, устроив змеиную миграцию по собственной коже.
Где-то на этом этапе выяснилось, что Найд — чертов колдун и способен даже из опостылевшей овсянки соорудить что-то вкусное. Я ни на минуту не сомневалась, что он сумеет уговорить нового капитана принять его обратно на работу, и грядущий переезд найденыша в общежитие почему-то не радовал. Опять.
Только теперь, кажется, у меня на то было сразу две причины.
Вопреки оптимистичным прогнозам Люта, на разговор со мной ему потребовалось три часа вместо одного, и Найд, дисциплинированно пришедший к девяти, два часа промариновался в приемной. Когда я, наконец, вышла из кабинета ревизора, его секретарша выглядела влюбленной по уши. Найден радостно вскочил мне навстречу, чем-то неуловимо напомнив Тайку, и как-то запросто, походя, приобнял меня за плечо.
— Жива?
Меня бросило в жар. Взгляд секретарши безмолвно вопиял, что если я и жива, то это — временно.