Я скромно промолчала (зачем же разубеждать человека, который сам придумал тебе отговорку?), и Итан, вздохнув, сменил тон:
— Окей, живую — нельзя. Про мёртвую разговор был?
— Для спа-процедуры? — скептически уточнила я. — Чтобы мгновенное старение и седая борода?
— Импозантные седые виски, — ничуть не обидевшись, поправил Итан и клацнул кнопкой вызова лифта. — Так что? Меня бы вполне устроила, скажем, двухлитровая бутылка за знакомство с Инной Мологой и ванна — за бригаду из гомункулов.
Я скрестила руки на груди.
— И что на это сказала бы твоя хозяйка?
— Она чертовски покладиста и молчалива, — заверил меня Итан, не поворачиваясь в мою сторону.
Я помолчала. Покладистость никогда не была характерной чертой для заложных покойников. Иначе с чего бы нам подниматься?
— Давно? — спросила я, наконец.
— Полгода, — скупо отозвался Итан и затих.
Лифт мелодично звякнул и раздвинул двери. В зеркале на стене кабины отразился понурый мужчина с погасшим взглядом и искривленным в горькой гримасе ртом.
— Мне жаль, — тихо сказала я.
Когда Итан повернулся, выражение лица у него было совершенно обычным. Типичная гримаса россиянина — в меру недовольная, в меру саркастичная и разве что самую чуточку опухшая.
— С чего бы? Она обрела покой. После стольких лет среди утопленниц…
Не её жаль. Навки тоже уходят. Осушенные болота, освященные храмы, крещенские проруби на месте утопления, да даже банальная месть убийце — много ли нужно для упокоения? И стоит ли горевать повторно об уже умершей женщине?
Но вот Итан, живой, помеченный, окунувшийся в наш холодный сестринский омут, — остался один. Застрял между потусторонним и реальным, привязанный к нави — и уже не принадлежащий ей, рождённый явью — и отнятый у неё…
Но озвучивать это я не собиралась. Сентиментальность не запоминается и не оплачивается.
Вот здоровый цинизм, с другой стороны…
— Как скажешь, — согласилась я. — Но ты же отдаёшь себе отчёт, что вернуть её не поможет ни живая вода, ни мёртвая, и лучшее, что ты сейчас можешь сделать, — это поставить свечку за упокой?
— Отдаю, — пожал плечами Итан.
Он смотрел поверх моей макушки, благо особых препятствий для этого не было, и отчего-то безо всяких слов становилось ясно, что как раз лучшего, что возможно в его ситуации, он делать не собирается категорически.
— Хорошо, — сухо кивнула я. — С тебя бутылка минералки.
Вода в бутылке была кристально чистой и прозрачной. Она ничем не пахла и не вызывала никаких подозрений, отчего казалась подозрительней вдвойне.
— Откуда мне знать, что это теперь действительно мертвая вода? — недоверчиво уточнил Итан, получив бутылку из моих рук. — Что ты с ней сделала такого?