Если бы еще недавно кто-нибудь сказал ему, что можно если не совсем выспаться, то вполне сносно поспать в птичьем гнезде, пусть даже и в орлином, то он посмотрел бы на такого, как на записного вруна. Но он проспал до рассвета, хотя утром казалось, что он больше ворочался, чем спал, — и от жесткого, неровного ложа, и от холода. Утром у него было большое желание запалить из веток костер, но он подавил его в себе, полагая, что и без того причинил немало хлопот орлиному семейству.
Доел тушенку, пользуясь остатками галет как ложкой и закуской одновременно, размялся, восстанавливая кровообращение, и неожиданно почувствовал себя довольно бодро. Во всяком случае, ему хотелось действовать, и даже невиданная до этого высота под ногами уже не внушала вчерашнего ужаса. Он потерял страх перед ней. Остались почтение и осторожность. Правду говорят, что человек — такая скотина, которая привыкает ко всему.
Больше половины дня он шел, прежде чем увидел перевал. С первого взгляда он показался почти таким же далеким, как луна. Над ним плыли клочья облаков, то заслоняя его от взгляда, то накрывая его тенями, так что толком рассмотреть, что там творится, никак не удавалось.
Спуск оказался намного тяжелее, чем восхождение, хотя Олег уже кое-чему научился и понял, что по прямой — от подошвы горы к вершине или наоборот — ходить нельзя. Все зигзагами, змейкой, как бы имитируя ходьбу по горизонтали, а не по лестнице. Передние мышцы бедер заныли, потом заломили, кажется, даже кости ниже колен. Ко всему остановились часы покойного Мамеда — Олег просто забыл из завести. Спохватившись, он завел механизм и установил время примерно. Просто для того, чтобы было, по чему отмечать временные интервалы и в конце каждого часа движения устраивать себе десятиминутный отдых.
Было около двух часов. Олег уже успел хорошо рассмотреть перевал и разглядел, где и как обустроился бородатый. Тот сидел за грядой валунов и в бинокль смотрел вниз, на расположившегося у озерца горбуна. И иногда куда-то в сторону. Олег не сразу понял куда, а поняв, обмер. Чуть дальше и заметно ниже был еще один перевал. Но не такой, как этот, пеше- или гужеходный. Там была заметная широкая дорога, и по ней, наверное, без особого труда могла проехать автомашина. И там он сумел разглядеть двоих. Расстояние до них было большим, и навряд ли они и бородач могли видеть друг друга. Только он, забравшийся на орлиную высоту, видел одновременно как оба перевала, так и две группы боевиков, которые наверняка общались между собой при помощи раций, что с лихвой заменяло им визуальный контакт. А дальше, за обоими перевалами, видна была покрытая лесом долина и крыши населенного пункта. На дороге перед ним угадывалась коробочка танка с тростинкой дула, направленного в сторону перевалов. Наши!