Целью некоторых игиловских терактов в Европе было, по-видимому, завоевать еще больше поддержки извне, послужив наглядным доказательством, что, сражаясь в великой войне с Европой и Америкой, ИГИЛ находится с ними на равной ноге. Теракты могли быть направлены и на то, чтобы спровоцировать Францию, Бельгию и прочие страны пустить в ход войска. В игиловском электронном журнале Dabiq парижские атаки в ноябре 2015 года представлялись как начало глобальной войны. Фанаты ИГИЛ в твиттере начали обильно фантазировать, как изнеженные европейские и американские солдаты столкнутся с крутыми боевиками и будут ложиться тысячами. Бессильный против плотного ливня ракетных атак европейцев и американцев с воздуха, ИГИЛ полагал, что в открытом бою победа будет за ним. По следам терактов в Париже французский президент Франсуа Олланд хотя и обозначил борьбу с ИГИЛ и джихадистскими силами как войну, но отправлять войска, к вящему огорчению игиловского руководства, не стал. Аналогично, Барак Обама пообещал, что при нем США никогда не будут вести в Ираке войну на земле, хотя количество американских военных советников в иракской армии значительно возросло, а кампания против ИГИЛ в последние месяцы его администрации в 2016 году сильно набрала обороты. В целом Обама и другие западные лидеры понимали, что полномасштабные военные действия будут контрпродуктивны и только увеличат число терактов, которые вроде как были призваны сократить. В Индии решение премьер-министра Индиры Ганди ударить по сикхским боевикам, отправив войска в священный город Амритсар, спровоцировало ее убийство; конфликт с сикхами после вторжения лишь обострился и затянулся еще на несколько лишних лет. В Алжире попытки устранить мусульманских активистов также повлекли ответное насилие. Когда местная военная хунта заблокировала проведение выборов и стала править железной рукой, народная поддержка исламской партии и насильственное сопротивление усилились еще больше. В Израиле, когда в результате военного удара с воздуха умер руководитель ХАМАС шейх Ахмед Ясин, а другой вскоре убил его преемника Абдель Азиза Рантиси, сам ХАМАС отнюдь не исчез. Вместо этого Ясина и Рантиси сочли мучениками, популярность движения взлетела до небес, оно достигло успеха на выборах и на долгие годы утвердилось в правительстве Газы. В итоге же спираль насилия продолжала раскручиваться.
Попытки искоренить терроризм силой могут увенчаться успехом лишь при определенных условиях, даже если секулярное правительство объявляет ему крупномасштабную войну и продолжает ее много лет – как сделал Буш-младший, призвав к так называемой «войне с терроризмом», или как это пытались сделать израильские власти, десятками лет борясь с террористами в Палестине. Обе эти войны оказались весьма затяжными. Разделаться с терроризмом военным путем есть шанс только в случае, когда врага легко определить и – что, может статься, еще более важно – он действует в каком-то ограниченном регионе. Из-за мобильности врагов Америки из «Аль-Каиды» и врагов Израиля в Палестине попытки зажать их в угол были успешны лишь отчасти. С другой стороны, правительству Индии в 1992 году удалось практически полностью истребить сикхских сепаратистов во многом благодаря безжалостной тактике по принципу «найти и уничтожить», ограниченной территорией штата Пенджаб. Конец сикхскому ополченческому движению положила, впрочем, не только полиция, но и то, что оно лишилось поддержки и распалось фактически изнутри.