— …На юго-западе, сам знаешь, — услышала голос Барни. — Веряне пока что опасаются войны с Арманьёлой, но стычки на границе — обычное дело. Там неспокойно. Думаешь, стоит?..
Я ничего не поняла, но, видимо, Ивар знал больше. Или просто был умнее.
— Если бы я хотел отсидеться, то уехал бы на север. Например, в замок Нерстед. Хотя нет… Наверняка, Дамиан Грасаль уже запустил в него свои когти.
— Князь ведёт двойную игру, — сказал мужчина, которого я лечила, и я не поняла, кого именно он имел в виду — лорда Семи Скал или северного затворника. Между тем, вспомнила, как Грасаль после Весеннего бала в академии стражей отправил на край царства Льен Арану — арманьёлку, попавшую в беду, и подстрекал её докладывать о планах князя Нерстед.
— Умело, надо отметить. Но пока Лиран тоже извлекает из этого выгоду, он будет этим пользоваться.
От упоминания Иваром цесаревича я едва не подскочила. Неожиданно слышать о последнем из рода Фалькс. Неужели вор что-то знает? Но я успела выдать себя. Дыхание, которое я умело подделывала всё предыдущее время, сменило ритм, и мужчины поняли, что я проснулась. Они быстро сменили тему разговора, и я потянулась, широко зевнув, будто кошка. Сделала вид, будто только избавилась ото сна, догадываясь, что из обоих путников не удастся выдавить признания.
— Доброе утро! — улыбнулся Барни. — А мне, кажется, снова надо сменить повязку…
Ивар прыснул в кулак. Я презрительно посмотрела на его дёргающийся затылок и поднялась, чтобы учтиво ответить мужчине:
— Совсем скоро я вам помогу.
Его улыбка стала ещё шире и довольнее. Умывшись в ручье, который показал мне Ивар, я освежилась и ощутила бодрость. Я напилась холодной воды, показавшейся куда вкуснее той, что набирала из водопровода и колодцев Берльорда, и воодушевлённо направилась назад. Прогулка в лесу придала сил.
Барни уже заждался. Он радостно меня встретил. Вор тем временем накладывал нам каши и сетовал, как недовольная мамаша, чтобы мы поторопились. Вообще чудно наблюдать Ивара за готовкой. Я уже успела поверить в то, что до общения со мной, он питался воздухом. Я скептически повела носом. Пахло на удивление заманчиво. Подтверждая мои мысли, живот тоже, забулькав, отозвался.
Но сначала я решила выполнить обещание: подошла к Барни и куда поспешнее, чем вчера, отлепила повязку с его живота. Он поморщился, но ничего не сказал.
— Прости, — смутилась я.
Утром я действовала куда уверенней. Мне потребовалось заметно меньше времени на все операции, и я не стала смущаться при виде голого торса. Но приблизившись к ране, я удивлённо присвистнула.