— Ходят слухи, что принесли вас из квартала Жёлтых лилий. Нет, вы не подумайте, — затараторил брат кухарки. — Я в это не верю! Но даже если правду народ молвит, то, ясное дело, вы не по доброй воле там очутились.
— Продолжайте, — равнодушно попросила я, хотя в душе бушевали чувства. Район Берльорда, о котором он упомянул, слыл заведениями, занимающимися тем же, что и дом Итолины Нард. Только там всё обстояло куда хуже… Если госпожа принимала состоятельных гостей и волновалась о здоровье подопечных, то в других местах, подешевле, не заботились о женщинах, попавших в услужение к клиентам. Частые смерти для таких заведений — не редкость.
— Сефим, простите, муж Норы, притащил шлюху из борделя, к которой воспылал внезапной любовью… Вот сестра и ополчилась на вас, наслушавшись чужих домыслов. Сами понимаете, если человек не знает, то додумает, а ваше прошлое очень уж взволновало обитателей дома. Я одно прошу: не держите на Нору зла! Телом она крепка, но разум слаб. Больные думы никак не может из сердца прогнать.
— Не беспокойтесь об этом. Я не злопамятна. Даже больше скажу: постараюсь поменьше показываться на глаза вашей сестрице, чтобы не тревожить её.
Брод выдохнул с облегчением:
— Я знал, что могу доверять вам.
Он развернулся, чтобы уйти, но внезапно что-то кольнуло меня спросить, будто сам Треокий заговорил моими устами:
— Брод! — окликнула его я. — А как звали избранницу Сефима?
Новый знакомый удивился вопросу, но без заминки ответил:
— Элина.
Он ушёл, а я чуть не рухнула. Колени резко подкосились, и помутнело в глазах. Ну мало ли в Берльорде северянок с таким именем? Шанс, что речь шла именно о подруге, бесконечно мал. Но сердце бешено стучало, не слушая голос разума. Я не могла его остановить. «Пожалуйста… — взмолилась я, забыв о жалости к Норе. — Пусть это будет она! Пусть Элине удалось вырваться из-под гнёта госпожи!»
Конечно, я не раз пыталась узнать, как сложилась судьба её и Мев после моего побега, но старания не увенчались успехом. Что творилось за дверьми заведения Итолины Нард, никто не знал. Или — не желал делиться, опасаясь поплатиться за болтливость. Что бы я не предпринимала, все старания оказывались в пустую. Не вызволить девушек, не найти их я так и не смогла и почти свыкнулась с мыслью, что нужно оставить поиски, но Брод, сам того не ведая, подал мне надежду, хрупкую, как ледяное стекло.