И Себастио рассказал ей об этих относительно спокойных годах. Рассказал о жившем в доме у бабушки одноглазом спаниеле Чарли.
- Когда бабушка умерла, родители не позволили мне привезти Чарли в Аргентину. Они его усыпили.
От мысли о юном, тогда еще не испорченном цинизмом Себастио, который любил Рождество, бабушку и ее одноглазого спаниеля, у Эдди снова защипало глаза.
- Твоя бабушка, похоже, была очень милой женщиной… и то, как твои родители поступили с ее собакой, просто ужасно.
- Поверь, это еще не самый страшный их грех, - с горечью сказал Себастио.
Эдди вдруг поняла, каким одиноким он, должно быть, чувствовал себя тогда. И как ей повезло, что у нее были такие любящие родители.
Она отдала ему стакан. Он допил то, что там оставалось, и повернулся к Эдди. Напряженный блеск в его глазах превратил их в расплавленное серебро.
- Я не очень хочу сейчас разговаривать.
Неожиданно почувствовав странную смелость, Эдди спросила:
- И чего же ты тогда хочешь?
Себастио положил ей руки на талию и повернул к себе спиной. Она почувствовала его дыхание, а потом губы на своей шее, плечах…
Прохладный воздух коснулся ее разгоряченной кожи, когда он медленно расстегнул молнию на платье. Ее должно было это смутить - она стояла прямо перед окном, - но не смутило. Ощущение было хотя и незаконным, но ужасно приятным. Эдди видела свое отражение в стекле, когда ее платье упало на пол. Себастио был так близко от нее, что она чувствовала его возбуждение. Его рука обвила ее талию и скользнула вверх, накрыв ладонью ее грудь.
Ее сосок заострился, и он нежно ущипнул его, заставив ее выдохнуть. А потом прошептал на ухо:
- Я хочу, чтобы ты вознеслась на вершину блаженства…
Эдди задрожала как натянутая тетива. Себастио расстегнул ее бюстгальтер и спустил вниз трусики. И заставил смотреть на их отражения, играя на ее теле, как на послушном инструменте, приводя через крещендо к ослепительному финалу.
А потом Себастио взял ее на руки и отнес в постель. И когда он сбросил с себя одежду и лег рядом, она уже снова его хотела.
Сможет ли она когда-нибудь утолить этот голод, подумала с отчаянием Эдди, когда он одним движением бедер соединил их тела…
Себастио нахмурился, не почувствовав рядом с собой ее теплого спящего тела. Приподняв голову, он осмотрел спальню. Вероятно, все же не следовало предлагать ей отдельную комнату.
Но в другой комнате ее тоже не было.
Над городом уже начинало светать, и, когда он увидел ее в гостиной, у него на миг перехватило дыхание. Она сидела в кресле, подтянув колени к подбородку, и улыбаясь, смотрела на город. Он почувствовал себя задетым, что ее улыбка предназначалась не ему.