По вечерам в парках лопались шары, распивалось пиво и работали тиры, где каждый мог за сущий бесценок попробовать себя в самом азартном и в самом военном из всех развлечений – в стрельбе!
Все это кружило головы.
Столица была охвачена эйфорией от одержанных побед и от предчувствия новых, еще больших. От надежд на что-то окончательно утверждающее, а на что именно – объяснить было трудно. Да и кому объяснять?
Никто ничего не спрашивал.
Страна что-то строила, а кто задавал вопросы, тем ничего не объясняли. Тех поднимали ночью и увозили в большой представительный дом на площади Дзержинского, где все окна были прикрыты шелковыми шторками, и с улицы виднелись лишь потолки с одинаковыми казенными лампами на пять рожков.
Оттуда, из-под этих пятиконечных ламп, если и возвращались, то не скоро, а чаще не возвращались никогда. Родственникам сообщали о приговоре – 10 лет без права переписки. А куда увезли отбывать срок – это, мол, неизвестно… Вернется – сам расскажет…
На самом же деле все было известно, и все было так просто, что проще некуда. И увозили совсем недалеко. Путь начинался по коридору, по тому самому, которым ежедневно водили на допросы. Потом спускались по лестницам внутренней тюрьмы, и в этом не было ничего необычного. И вот, проходя полутемным переходом вдоль обвислых электропроводов на свет далекой лампочки, осужденный получал неожиданный, страшный удар в затылок… Вряд ли он успевал понять, что произошло.
Ночью, когда улицы были пусты и только редкие моечные машины умывали пыльную столицу, из-за железных ворот выезжали два крытых грузовичка для перевозки мясных продуктов. Они ехали друг за другом, сначала вниз, к площади Свердлова, потом мимо Дома Союзов и, миновав университет, разъезжались. Один сворачивал направо и держал путь мимо консерватории к Никитским воротам, в сторону Красной Пресни. Другой двигался прямо к Библиотеке Ленина, потом по Волхонке и Метростроевской, выезжал на Крымский мост и вскоре попадал на брусчатку полутемной Донской улицы. Тряся фонарями, он исчезал под аркой старых ворот. Вот и приехали. Вот и все… Грузовички разгружались у свежевырытых ям. Один – за стенами необитаемого монастыря, другой – в зарослях старого кладбища.
Да что там грузовички и подвалы!.. Так, кустарщина. То ли дело спецполигоны, где испытывалось новое оружие. Вот где была индустрия! Но об этом знали только пугливые лесные птички.
А наутро столица вновь радовалась маршам и упивалась газированной водой. И никому не было дела до ночных видений. Подумаешь!
Новая жизнь, новые люди, новые надежды…