— Я должна извиниться, — пробормотала Пифаль, когда один из воинов спрыгнул с лошади, стянул плотную ткань и помог нам с камеристкой залезть на нее. — Я вела себя неверно. И… могу ли я узнать ваше настоящее имя?
— Алина, — тихо ответила я, открывая первую коробку с ровными круглыми булками. Аромат свежей выпечки ударил в нос, от него скрутило желудок. — Но сейчас я действую от имени Адель. Надеюсь, она оценит.
— Не думаю, что ее высочеству было бы дело до того, что делаете сейчас вы, Алина, — заметила камеристка, подходя ко мне и помогая доставать еду. — И зря.
Эти слова так сильно зацепили меня, что первые пайки я выдавала в какой-то прострации. Пыталась переварить то, что только что услышала.
Принцессе были бы безразличны беды ее подданных? Что это за принцесса такая? В чем тогда смысл быть на вершине горы, если не собираешься помогать тем, кто эту гору поддерживает?
— Спасибо большое, — я отмерла, только когда из моих рук хлеб взяла знакомая девочка.
— Лана, правильно? — уточнила я у нее, улыбнувшись.
Девушка замерла и густо покраснела:
— Вы запомнили мое имя, ваша светлость?
— Ты была слишком храброй у ворот замка, чтобы забывать твое имя, — ответила я, украдкой выдавая ей дополнительную булку. — Я сдержу свое слово. Но на сегодняшний день это все, что я могу сделать для вас.
— Это уже больше, чем кто-либо когда-либо для нас делал, ваша светлость, — прошептала Лана, прижимая хлеб к груди. — Спасибо.
Она поклонилась мне еще раз и стрелой кинулась сквозь толпу, чтобы не мешаться другим.
А у меня сердце сжалось от жалости.
Телега хлеба опустела слишком быстро. Некоторым досталось по две буханки, но разве этого достаточно? Все те катаклизмы, который описала Пифаль, должны были убить почти весь урожай. Совсем скоро им вновь нечего будет есть.
— Пора выдвигаться дальше, — сообщил мне один из воинов, помогая спуститься с телеги, когда хлеб закончился.
Жители деревушки, названия которой я не знала, вновь высыпали на улицу. Отнесли полученные пайки в дома и вышли проводить нас взглядами и поклонами.
А потом…
— Боги, храните герцогиню! — грянул первый голос.
— Храните герцогиню! — поддержали его хором остальные.
Я застыла на ступеньке кареты, обернувшись к людям. Сердце пропустило удар, а на глаза навернулись слезы.