И то, что он верил в это «давай-давай», и в обещанное совнархозовское благополучие, и в свое размахивание деревянной саблей, наподобие сына Славки, — все это сейчас вдруг возмутило его, придало его воле утраченную было напряженность, и он, поднимаясь по выщербленной бетонной лестнице, в пятнах от машинного масла, подумал с ожесточением и о Неустроеве, ставшем для него загадкой, и о Романе, который вынудил его воевать с Неустроевым один на один, далеко не при равных силах. И когда он уже входил в кабинет главного технолога, в тот кабинет, в котором мог бы сидеть сам, он, подогретый ожесточением, горячась, подумал, что неразгаданность Неустроева — это просто его безликость. Безликих людей можно взять на абордаж убедительными цифрами и цитатами. Им чужда логика, они пасуют перед фактом. И подавая руку Неустроеву и глядя в его серые с маленькими зрачками глаза на бледном в любое время года лице, он уже был почти уверен, что сладит с ним.
— Ты разве не штурмовал? — спросил Егор, присаживаясь и бросая на стол Неустроева чертежи. — Почему не отдыхаешь?
Неустроев ответил, будто обвинил в несмышлености:
— А ты что, отсиживался в своей пагоде, как в дзоте?
— Не отсиживался.
— Ну и я тоже. Проклятое дело. Теперь все дезорганизовано, считай, до половины месяца. Одной настройки…
— А почему?
— Сам не знаешь? Ездишь, видишь все…
Потом он, повернувшись к Егору, но не глядя на него, спросил:
— Что сердишься на меня? Не сердись, я тут ни при чем. Вот посмотри. — И подал Егору газету.
Канунников взял «Новоградскую правду», развернул. На первой странице бросилась в глаза заметка, набранная черным шрифтом на две колонки. Начал читать, не подозревая того, что лишается чего-то неизмеримо большого.
А в заметке было написано:
«Отвечая на призыв передовых предприятий страны, новоградские инструментальщики решили лучше использовать производственные площади. В строящемся новом цехе мер длины по старому проекту намечалось установить десять мелкошлифовальных станков. При этом коэффициент использования производственных площадей был низкий. Передовая творческая мысль нашла резервы там, где их, казалось, и не было. Старый проект был сдан в архив. В цехе устанавливается восемнадцать станков».
Егор как-то странно повертел газету перед собой, помял ее в руке, как бы стараясь убедиться, что она существует.
— Кто это сделал? — руки у Егора задрожали, и он положил газету на стол.
— Да приходил один из газеты. Посидел тут, где ты сидишь, и видишь вот…
— Я не об этом. Кто дал ему сведения?
— Да никто не давал. Просто был разговор…