Скопление оказалось очень маленьким, всего лишь чуть больше ста звезд, да и те, в основном, желтые и красные карлики. Пригодных к жизни планет тут не было в принципе, да и не могло быть, однако объектов, построенных разумными существами, хватало. Причем их явно строили разные, непохожие друг на друга цивилизации. Большинство объектов было заброшено, однако на шести сканеры обнаружили наличие живых существ. Ментальная матка, разве что в несколько раз меньше, чем в найденная ранее, два непонятных заведения, напоминающие интернаты, два сооружения, напоминающие витую раковину улитку и огромный, двухкилометровой длины шестнадцатигранный прозрачный кристалл, из каждой грани которого вырастали изломанные, перекрученные иглы.
Помня рассказ аборигенов Лариан–Ойм о том, что при угрозе захвата воспитатели умерщвляют воспитанников, интернаты атаковали первыми, их залили парализующим излучением, а затем Николай накрыл связкой Стеверена, однако опоздали — почти все воспитанники и воспитатели были мертвы, только один не успел покончить с собой. Вот только они не знали, видимо, что орденский ти–анх способен вытащить человека с того света, если тот умер не позже двух часов назад. Буквально через двадцать минут все трупы были переданы Целителям, которые пообещали оживить их через два–три часа. Возле ти–анх, в которые поместили воспитателей, поставили легионеров, чтобы сразу обезвредить пленных в случае агрессии. Они рассчитывали сбежать на тот свет и не отвечать за свои преступления? Зря, очень зря. После всего случившегося каждый аарн испытывал холодный, всеобъемлющий гнев и готов был на все, чтобы остановить слуг мерзостного всеобщего блага.
Витые раковины оказались биофабриками, на которых молодых прирожденных пилотов из интернатов сращивали с управляющими конструкциями. Они, словно не заметили вторжения, продолжали работать до последнего момента. Творящие эти непотребства биотехнологи прекращали работу только когда легионеры брали их под руки, после чего выражали возмущение тем, что им мешают, на неизвестном языке, который пришлось срочно изучать, считав с памяти одного из пленных, и требовали, чтобы им позволили вернуться к работе ради всеобщего блага. То, что они в плену, биотехнологи осознали далеко не сразу, похоже возможность подобного просто не приходила им в головы. А их чувства после этого привели аарн в откровенное замешательство. Примерно то же самое ощутили бы врачи, лечащие, пусть и против их воли, зараженных опасной болезнью хищных, глупых животных после того, как эти животные вдруг взбесились бы и накинулись на них. Технологи попытались простыми словами объяснить, что глупые аборигены ничего не понимают, им следует немедленно отпустить высших существ, извиниться, вернуться в грязные норы и покорно ожидать своей судьбы. Возможно, всеобщее благо найдет для чего использовать настолько глупых и убогих существ, а если нет, их умертвят совсем не больно. Причем говорили это на голубом глазу, искренне веруя в свои слова. Это было нечто невозможное, потрясающее, никто не понимал, как такое объяснить. Но похоже, что говорить с пленными было совершенно бессмысленно — их абсолютная уверенность в своей правоте была непрошибаема.