– Нет, я серьезно. Как убить кракена?
– Остановить его сердца, – серьезно сказал Нэй и отдал мысленную команду гондольерам. – Все три.
Вздернутый нос лодки, которым раньше примерялись к высоте мостов, а теперь разве что к перемычкам между старыми зданиями, повело влево, в тайны и запахи еще более тесного канала. Весла скрипели в форколах. Гондола двигалась едва ощутимыми толчками. Лампа-кристалл расталкивала грязную дымку.
Вийон на плече колдуна поводил раздвоенным носом – вынюхивал магические метки.
– А сердце кракена черное? – спросила Лита. – Как и его какашки? А…
– Тише, – сказал Нэй.
В голове застрекотал голос ласки. Нэй оборвал нить заклятия – на гондолу обрушилось комариное облако – и сплел другую.
Увидел впереди по левому борту прямоугольный контур из фосфоресцирующих точек – помета водяных крыс, его лазутчиков. Крысы пометили широкое окно, разделенное пилястрой на проемы и закрытое потемневшими бронзовыми ставнями; окно обрамляла острая арка.
Он нашел библиотеку.
Но сначала ее нашли крысы, натасканные Нэем на запах колдовства. Крысам не нужен пропуск, чтобы оказаться за пределами Сухого Города, – им достаточно канализационных труб. Нэй обучил крыс единственному запаху – магии повторения.
Он искал больше пяти лет. С того самого дня, как Река унесла тело Уильяма Близнеца.
Что, собственно, он искал? Надежду. По-другому и не скажешь. Он искал надежду.
А что нашел? Возможно, лишь крысиный помет. Скорее всего, лишь крысиный помет. И библиотеку, в которой произносилось заклятие повторения. Очень сложное заклятие, если дело касалось магической репрографии книг.
Выходит, в библиотеке побывал колдун Мокрого мира, не уступающий в силе колдунам Полиса.
Гондола пристала к просмоленным доскам недавно слаженных мостков. Нэй ступил на мостки и привязал лодку к торчащему из воды шесту, покрытому бурой коростой. Гондольеры опустили головы и застыли.
– Да сделай ты что-нибудь! – запищала изъеденная комарами Лита. – Маг ты или кто?
Слушая Вийона, Нэй создал кокон невидимости. Нить третьего заклятия оставил оборванной: слишком велик был соблазн продлить мучения плебейки. С легким поклоном он подал Лите руку, и она перебралась на мостки, почесываясь и похлопывая себя по шее.
Нэй взял лампу.
Библиотека потопленного города мало чем походила на библиотеки Оазиса. И дело было не только в сырости и плесени. Библиотека, в которую они попали через окно, напоминала двухъярусный кабинет, насквозь пропахший мокрой бумагой. На второй уровень вела лестница из книг. Потемневшие обрезы, напитанные влагой тома, придавленные мраморными ступенями. Книги было жалко. У Нэя заныло сердце. Проняло даже Литу.