— Скоро они будут тут. Ты веришь мне? — спросил Влад еще раз.
И хотя ответ окончательно разрушил все ее представление об идеально устроенном мире, основанном на власти на умных и достойных людей, она повторила:
— Да.
— Мы, кстати, зря так далеко ушли, сейчас такое время, когда не стоит бродить одним. Ты… просто застала меня врасплох.
Он достал из кармана стальной цилиндр и нажал кнопку с одной стороны. С другой запульсировал крошечный малиновый огонек.
— Раз уж мы в одной из точек, проверим, как работает маяк. Как быстро нас найдут из лагеря. И еще… Нам с тобой придется уехать с ними в горы.
Влад замолчал, наблюдая за ней. Надо было что-то сказать, но Оля пока не знала что, она только привыкала к новому миропорядку. К новой действительности, целиком и полностью основанной на нем, на его словах, на его присутствии.
Тишину прервал телефонный звонок.
— Да, — ответил Влад и уставился на Олю каким-то заторможенным взглядом. — Да… Не думаю, что буду отвечать… Не думаю, что должен объяснять… Да. Сейчас…
— Игорь хочет с тобой говорить, — тихо сказал, передавая Оле телефон. Она встала и отошла к окну.
— Ты в порядке? Что ты делаешь? Он что, тебя не отпускает? — слушала взволнованный голос до странности чужого человека, но слышала только тяжелое дыхание за спиной.
— Со мной все в порядке. Меня никто не держит. Игорь. Послушай, пожалуйста, — Оля дождалась, пока он замолчит. — Мне нужно тебе кое-что сказать…
Вдруг все слова рассыпались, растаяли до того, как ей удалось найти среди них нужные. Тогда она вернулась к Владу и остановилась рядом, как будто собралась просить помощи. И он тут же вцепился в нее, обхватил, крепко обнимая и прислоняясь к ней горячим лбом.
— Игорь, — продолжила Оля, осторожно прижимая к себе голову Влада, — я бы никогда не стала тебя обманывать, поэтому говорю — нам нужно расстаться. Нам было удобно вместе, но мы друг друга не любили, сейчас я очень четко это понимаю. И… Прошу, не перебивай. Ты просто поверь, что я все делаю правильно. Прости меня за то, что все это начала. Прощай.
Влад тут же поднимается и вынимает телефон из ее рук, так аккуратно, как будто тот сейчас взорвется. Потом подвигается очень близко, почти прижимаясь губами к лицу.
— Теперь… моя? — медленно спрашивает и его руки так же останавливаются в паре сантиметров от ее тела, ожидая ответа.
— Теперь… да, — медленно соглашается Оля и вокруг сжимается самый крепкий на свете, самый жаркий и ласковый капкан.
Через несколько секунд перед ней другой человек, она наблюдала, как он менялся. Как сужались, зажигаясь, глаза, как трепетали ноздри, а губы раздвигались в странной ухмылке, больше похожей на гримасу боли. Она знает, ее лицо изменилось так же, отражаясь в его, как в зеркале.