Шай глянул с непривычной серьёзностью, погладил её по щеке – осторожно, будто боясь спугнуть.
– Ты так и не рассказала мне, как, по твоему мнению, ты умрёшь.
– По моему мнению? – переспросила Эрин, и раздражения в её голосе, пожалуй, было поровну с отчаяньем. Видят боги и богини, эта тема была последней, которую она хотела бы обсуждать. – Шай, я знаю, как умру, со своих девятнадцати. Вижу это едва ли не каждый день. Бурю… обрыв… а внизу – бушующее море и скалы, точно зубы в акульей пасти.
– Ты не ответила.
– Что?
– Как ты умрёшь, Эрин? – повторил Шай, смотря на неё тем пристально-цепким взглядом, что всякий раз выдавал в нём боевого мага с военной выучкой. Лицо его больше ничего не выражало, но глаза опасно сверкали ярким золотом. – Убивает не падение – убивает то, что после. Ты утонешь? Разобьешься о скалы? Тебя убьют камни или вода? Ну же! Как?
Эрин сердито нахмурилась, открыла было рот… и поняла, что у неё нет ответа.
– Ты не знаешь, – выдохнул Шай, и бесстрастная маска мигом сменилась на торжествующую усмешку. – Потому что этого не случится. Я не позволю этому случиться. Обещаю.
– Ты слишком самоуверен.
– Да. А ещё слишком упрям и слишком влюблён, – он неспешно заправил прядь волос ей за ухо, так же не спеша подался вперёд, чтобы поцеловать – уже не так целомудренно, как раньше, но с прежней удручающей сдержанностью. – Знаешь, я много с кем был раньше…
– Даже слышать не желаю!
Шай рассмеялся, откинув голову назад; свежий ветерок тут же закружил вокруг, зашевелил разросшуюся траву.
– Боги, Эрин, ты преступно милая, когда ревнуешь! Даром что скалишься похлеще Балти, – выдал он, успокоившись. – Не к чему ревновать, маленькая фея. Да, с ними со всеми было… весело, но только с тобой я серьёзен. А ещё я не даю обещаний, которых не собираюсь выполнять. И что это значит? Правильно – ты застряла тут со мной ещё очень и очень надолго. Смирись.
«А даже если и нет, всё равно это будут лучшие дни твоей жизни», – охотно, хоть и грустно, подсказал внутренний голос.
– Уже смирилась, – притворно вздохнула Эрин.
А потом всё же заставила себя улыбнуться, потому что… Да потому что на дворе день, и солнце в вышине светит ярко, согревает, а трава приятно ластится к ладоням. И потому что Шай рядом.
– Спасибо, что ты… – хотелось сказать «со мной», но с языка сорвалось немного другое: – мой, Шайен херг Ларт. Мой друг, мой страж, мой…
– …любовник? – подсказал Шай.
– Ну… – Эрин задумчиво постучала пальцем по нижней губе. Чужие ладони тут же угрожающе сжались вокруг талии, мол, поспорь мне тут. – Мой дровосек уж точно, – и, быстро чмокнув поджатые в напускном недовольстве губы, рассмеялась. До того потешное сделалось лицо у свежепровозглашённого дровосека.