— Ты в своем уме? — торопливо зашептал Лешка. — И так почти месяц зря пропал. — Он расстроился, губы обидчиво оттопырились.
— Хоть бы ты помолчал, — тихо ответил я.
Сорокин положил трубку, молча посмотрел на меня. Был он широкий, мощный. Черные густые брови, маленькие медвежьи глазки делали лицо угрюмым и неприветливым.
— Тебе, Степан, сейчас как можно быстрее за штурвал — беда скорее забудется. Как говорится, не ты первый, не ты последний, — неожиданно мягко сказал он.
— Держи нос по горизонту, — поддакнул Добрецов и хлопнул меня по плечу. Почувствовал, стервец, попутный ветер.
— Я-то держу, да ребятишки со мной. Брат и сестра.
— Как с тобой, где они? — быстро спросил Сорокин и даже привстал, заглянул за дверь.
— Они у хозяйки. Я хотел квартиру подыскать, но не могу пока.
Сорокин на некоторое время замолчал, хмурясь, барабанил пальцами по столу:
— А что хозяйка, гонит?
— Нет. Но стесняю я ее. К ней племянница приехала, а тут еще управдом грозится нас выселить.
Командир выдвинул ящик стола, достал синюю папку, развязал тесемки. Молча вынул листок бумаги, пробежал глазами сверху вниз.
— Тебя здесь нет! — удивленно проговорил он. — Ты что, не писал заявление на квартиру?
— Нет.
Оформляясь на работу, многие, в основном женатые летчики, первым делом написали заявления на квартиру, а мне это казалось лишним, мысли были заняты другим, хотелось поскорее сесть за штурвал.
— Давай пиши. — Он протянул мне чистый лист бумаги. — Тут у нас очередь на квартиры — тридцать шесть человек. Осенью дом сдавать будут. Что-нибудь выкроим, а пока поживешь у этой женщины. Она работает?
— Нет, на пенсии.
— Так ты договорись, чтоб за ребятишками присматривала, заплати ей за это. — Сорокин достал из кармана ручку, что-то написал на листе.
— Не родись красивой, а родись с квартирой, — пошутил Лешка. — Я вот уже шесть лет летаю, и ничего нет.
— Вот ему дам, а тебе нет, — отрезал Сорокин. — Ты у нас точно кукушка, откладываешь яйца в чужие гнезда.
Лешка промычал что-то нечленораздельное, но дальше мычания дело не пошло — Сорокина он боялся.
Сорокин поднял голову, посмотрел на меня.
— Нет у нас другой работы. Авиация спецприменения! На базе много не налетаешь. Тебе часы нужны, осенью введем командиром. Послал бы в Ключи других, да некого. Почти все отлетали санитарную норму. Я сам сегодня лечу в рейс.
— А как же с ребятишками?
— Ну обложись ими и сиди, — не вытерпел, встрял в разговор Добрецов. — У всех дети, но никто не бросает работу. Устрой в интернат, а летом возьмешь с собой в Ключи, пусть в водохранилище купаются, загорают.