Меланья вернулась в комнату и распечатала письмо.
Повестка — несколько строк на белом бланке обязывала ее явиться на судебное разбирательство по иску Гната Поронина к Меланье Соломенной как к наследнице состояния Игоря Соринова.
Кто такой Гнат, интересно? А разве есть варианты?
Бумага дрогнула в её руках.
Очень неожиданный, даже непредсказуемый подход к делу. Вместо того чтобы прийти ночью подобно дикому зверю и просто перегрызть глотку, он подает иск в суд.
Потрясающе цивилизованный зверь.
Только непонятно, чего же хочет. То есть понятно, что хочет заставить её мучиться, как её отец заставлял мучиться своих подопечных, но для такого исхода как раз больше подходил вариант с ночным посещением, а никак не громкий процесс в рамках закона.
Ещё поражало, как быстро, однако, назначен суд — всего через пять дней от сегодняшней даты, как раз после выходных. А говорили, судебное разбирательство это долгий и нудный процесс.
Видимо, зверей это правило не касается. Вполне вероятно, у них своя судебная система и в этом явно ничего хорошего нет.
И что теперь?
Прикинув, к кому можно обратиться за советом, Соломка вздохнула и поняла, что не к кому.
Разве что к Натану Георгиевичу, но тот ничего не смыслил в юридических науках.
Даже просто пожаловаться и всплакнуть на плече не у кого — институтские подруги снова испарились, как и не бывало.
По сути, в жизни у Соломки была всего одна подруга, которая не бросила и не отдалилась после того, как узнала правду об её отце — Троя. Троя со своей матерью однажды собрали жалкие пожитки и сбежали из глубинки от домашнего тирана, который нещадно бил обеих, после чего кое-как устроились в городе. Разница между двумя семьями была только в том, что у Меланьи с мамой было свое жилье, но практически не было средств к существованию, потому что с работы маму слишком часто увольняли, а у Троиной мамы не было проблем с работой, но жилье приходилось задорого снимать. В остальном они были удивительно похожи.
И вот, когда после очередного увольнения мамы, к квартире Соломки пришли злые женщины и стучали пол ночи, требуя открыть дверь и обещая проделать с мамой массу недобрых вещей, Меланья как всегда в таких случаях испугалась. Ту ночь они просидели вместе, обнявшись, и старались даже не дышать.
Женщины, в конце концов, убрались восвояси, но соседи еще несколько дней ругались, как только их видели, поэтому обе заперлись в квартире и не выходили, предпочтя на время затаиться. Недельку перетерпеть — и тогда всё забудется. На время. До следующего витка увольнения.
Да и чего выходить? Денег маме не выплатили, хорошо хоть ноги унесла.