— Садись, — попросил-приказал он.
Соломка села в одно из довольно аскетичных рабочих кресел напротив главного стола.
— Меланья, у меня нет времени на долгие разговоры, да и ты, похоже, из тех людей, с которыми лучше сразу переходить к сути, так что к делу. Вероятно, тебе не всё понравится, но так лучше для всех. И обещаю, с тобой всё будет хорошо. Так получилось, что после вчерашнего инцидента… после срыва Гната, да ещё прилюдного, никакого факта примирения между тобой и им больше недостаточно. Теперь такому повороту никто уже не поверит. Поэтому ситуация вынудила племя принимать другие меры. Итак, — он достал из папки на столе плотный лист бумаги и пустил его по гладкой крышке стола к Меланье. Тот заскользил и остановился прямо перед ней, словно Тартуга мастерски рассчитал расстояние. Соломка успела мельком выхватить название документа и её глаза расширились от удивления и неверия.
— Это твой рабочий контракт.
Соломка схватила лист и стала читать. Тартуга не врал — контракт, зарегистрирован вчерашним числом. Её фамилия и дата рождения, его фамилия… от лица племени, паспортные данные, номера счетов, печати. Оно было настоящим.
— Я объясню, — заговорил Тартуга и звучало устало. — Тебе придётся стать нашим другом. Работать на нас. Жить с нами. Практически породниться. Возможно, стать нашей сестрой.
— Я вроде не соглашалась ни на что подобное, — удалось выдавить Соломке.
— Ты подписала согласие в машине по дороге сюда.
Это когда ей сказали, что речь об отсутствии претензий? Значит, обман… И тут.
— Дослушай до конца, потом сделаешь выводы. Теперь уже поздно менять решение, как видишь, контракт существует. За отказ от него такая неустойка, что тебе не потянуть. А когда ты подумаешь над моим предложением, поймёшь, что оно для тебя тоже весьма выгодно. Тебе выделено жильё на территории нашего посёлка. Племя заплатило за обучение. Тебе назначат достаточную сумму в виде заработной платы, сферу деятельности и график позже определим. В твои обязанности входит только необходимость жить тут, а не в городе, работать на нас и спокойно общаться с Гнатом.
— С ним? Вы, правда, думаете, что мы с ним вообще можем общаться?
— Меланья, скажи правду, он тебе нравится? Как человек, в смысле?
Соломка открыла рот, но не нашла, что ответить.
— Просто представь, что он рядом — такой, каким был на экране. И что он ведёт себя, как человек на экране. Ты смогла бы с ним сработаться?
— Он меня ненавидит, — прошептала Соломка, опуская глаза. Но ответить было нечего — эта сносящая крышу слабость, возникающая при каждой встрече со зверем, однозначно имела отношение к физиологии. К чувствам. Так что сработаться — самое малое, что она смогла бы, будь такой шанс.