И найдёт же, как испортить настроение!
Все утро мне хочется увидеть Даска. Но это невозможно.
Проходит завтрак, лорд Баскем является с заявлением о том, что груда бумаг только и ждёт, когда ими займётся новоиспечённый король, все прочие собираются в тронном зале, он огромный, но сейчас становится похож на улей, тесный и душный. Каждому не терпится посмотреть, что за подарки преподнесут женихи, точнее, кто чем богат.
Я вхожу, вся такая до приторности милая в своём розоватом платье, и меня встречают бурными овациями. Колетт постаралась — я так прекрасна, что сама себя с трудом узнала в зеркальном отражении. Стройная, бледная, хрупкая девушка с огромными глазищами, которые смотрят так проникновенно, что хочется броситься на защиту этого дивного существа, не жалея жизни. И никого не волнует, какая я на самом деле. Так обстоят дела.
— Испытание начинается!
Глашатай объявил начало, гости волнуются, переговариваются, а среди людских макушек нет ни одного рыжего пятна. Понимаю, так лучше, так правильно, но почему же так тоскливо!
Вручение подарков началось.
Первым, понятное дело, вышел Скала. По-другому он не мог, его стиль — стремительное покорение, пока жертва, то бишь трепетная невеста, не опомнилась и не обратила свой взор куда-либо ещё.
— Мой меч у ваших ног. А вместе с ним — моя защита. До последнего вздоха, до последней капли крови!
Украшенная камнями перевязь с мечом звякнула, опускаясь на мраморный пол перед троном. Рукоятка меча потёртая, им часто пользовались. Видимо, Скала действительно его ценил, возможно, даже больше своей лошади.
— Благодарю. — сказала я. Это слово мне предстоит произнести еще тридцать шесть раз, если женихи объявятся все. А насколько знаю, ни один ещё не уехал.
— Мое сердце у ваших ног.
Фарго преподнёс мне огромный рубин в форме сердца, в коробочке, выложенной белоснежным атласом. Все ахнули. Я не думала, что бывают камни такой величины, но вот один из них сверкает у моих ног.
— Благодарю.
Ужасно, что даже таинство, происходящее сейчас в бальном зале, может превратиться в рутину.
— Мои земли…
— Мои лошади…
— Моя казна…
— Мой замок…
Максимилиан вышел примерно в середине церемонии, и в зале раздались смешки. За собой он вёл пса неопределенной породы, лохматого и грузного, который извивался и бил хвостом по бокам, а его язык свисал из пасти и довольно болтался.
— Самое дорогое, что у меня есть — этот пёс. Я подобрал его на улице.
Теперь в зале засмеялись ещё громче, Максимилиан сжал зубы, но продолжал:
— Он лучший друг. Никто не любит меня больше. Никто не обладает большей преданностью. Прошу, берегите его.