Чем сильнее она пытается вырваться, тем больше трется об меня задницей, тем тверже я становлюсь.
-Осторожнее, малышка.
Двигаясь вперед, я скольжу одной рукой вниз по ее животу, надавливая кончиками пальцев. Она делает небольшой вдох, несомненно, чувствуя признаки моей реакции, и немедленно замирает.
И даже зрители не помогают тому, чтобы подавить возбуждение, идущее на юг; во всяком случае, знание, что она полностью в моей власти, кажется, усиливает его. Одно неверное движение, и я унижу ее перед ее отцом еще больше, чем уже унизил.
Указывая на священника свободной рукой, я удерживаю ее прижатой ко мне другой.
-Какого хрена ты делаешь? - она шипит, прижимаясь плечом к моему подбородку. - Я не выйду за тебя замуж.
-Боюсь, у тебя нет выбора.
-Папа, - выдыхает она, умоляюще глядя на него. - Ты видел, что он
сделал с Матео, верно? Почему ты не прекратишь это?
-Даже если бы он захотел, уверяю тебя, он ничего не смог бы
сделать. - Бросив на священника злобный взгляд, я щелкаю пальцами, говоря ему, чтобы он продолжал.
-Мой отец - самый влиятельный человек в городе, - говорит Елена, обращаясь к священнику, когда он начинает свою речь.
Я фыркаю.
-Нет, это не так.
Раф напрягается, но я игнорирую. В любом случае, для него это не может быть новостью.
-Мы собрались здесь сегодня, чтобы отпраздновать один из
величайших моментов жизни - соединение двух сердец в присутствии Бога. Здесь, в этой...комнате , мы являемся свидетелями брачного союза некоего доктора Кэллума Андерсона и мисс Елены Риччи.
Пауза. Священник колеблется.
-О Боже мой, - выдыхает Елена, снова начиная сопротивляться. -
Какого хрена? Прекрати это! Отпусти меня!
Зажимая ей рот одной рукой, я киваю священнику.
-Продолжайте, пожалуйста.
Он облизывает пересохшие губы, затем снова поднимает Библию, продолжая.
-Если у кого-то из присутствующих есть веские причины, по которым
эта пара не должна объединяться, говорите сейчас или навсегда замолчите.
Крики Елены отражаются от моего черепа, вибрации от ее горла проходят через мое предплечье. Я крепче сжимаю ее рот, двигаясь так, чтобы мой указательный палец слегка закрывал ее ноздри; она мычит и кричит, звуки приглушенные и прерывистые, пока не понимает, что ей не хватает воздуха.
Прерываясь на сдавленный крик, она замерает, ее лицо краснеет. Я приподнимаю бровь, наклоняя голову, чтобы заглянуть ей в глаза. Они дикие, пламя танцует в золотых кольцах, и часть меня хочет чувствовать себя виноватым из-за того, что вынудил ее к этому.
Из-за того, что краду ее из ее мира в свой, зная, что она действительно этого не заслуживает.