-Я не позволю тебе развращать мою дочь, - говорит она, и слезы наворачиваются на ее большие карие глаза.
В какой-то момент ее боль, возможно, подействовала на меня; тогда я был достаточно молод и наивен, чтобы думать, что Кармен Риччи способна заботиться о ком-то, кроме себя. Я даже чувствую, что сейчас дрожу, когда слезы льются, стекая по ее щекам.
Но затем она снова заговаривает, разрушая иллюзию.
-Не используй ее, чтобы отомстить мне.
Прикусывая внутреннюю сторону щеки, пока этот сладкий, медный вкус не наполняет мои чувства, я издаю низкий смешок, наклоняясь так, чтобы мои губы касались ее уха. Она дрожит, и меня от этого тошнит.
-Я не собираюсь ее развращать, - говорю я, беря руки Кармен в свои,
переплетая свои пальцы с ее. - Я собираюсь погубить ее, и каждый раз, когда она будет истекать кровью из-за меня, я буду думать о том, как ей нравится все, что не нравилось тебе.
Вытягивая руку вперед, я слышу отчетливый треск ломающейся кости, и она издает пронзительный вопль, когда я отталкиваю ее. Она прижимает сломанные пальцы к груди, резкие рыдания сотрясают ее тело, но я игнорирую их, как когда-то она игнорировала мою боль.
Я пока не планирую прикасаться к Елене.
Но Кармен этого не знает. Прямо сейчас она считает, что брак легитимен не только в законном смысле, и это то, во что мне нужно, чтобы она поверила.
Месть по большей части является запоздалой мыслью, когда дело доходит до моих следующих шагов, но я никогда не упущу шанса увидеть, как страдает Кармен.
Распахнув балконные двери, я нахожу Елену, все еще одетую в свое свадебное платье, с маленьким розовым рюкзачком, перекинутым через плечо, с книгой, прижатой к груди.
Ее волосы в беспорядке, макияж размазан под золотистыми глазами, и она прислоняется к перилам со скучающим выражением на лице, даже не смущенная криками матери.
Когда она видит меня, то вздыхает.
-Это заняло у тебя достаточно много времени.
Как будто она не удивлена, что я пришел за ней.
Более того, когда я достаю шприц из кармана брюк и снимаю колпачок с иглы, она наклоняет голову и откидывает волосы в сторону, как бы приглашая меня взять ее.
Игла плавно погружается в ее кожу, и я наклоняюсь, обводя языком это место, не в силах ничего с собой поделать. Через мгновение она обмякает, и я перекидываю ее через плечо, забирая книгу у нее из рук и пытаясь не обращать внимания на название.
Метаморфозы Овидия.
Когда я оставляю Кармен в рыдающем беспорядке на полу и несу бесчувственное тело Елены к машине, ожидающей снаружи, вспоминаю вопрос Джонаса.
Не думаю, что Елена будет проблемой — она уже есть проблема.