После сегодняшнего вечера я хочу, чтобы никто не мог ошибиться, в чьей постели она лежит ночью. Чей член она возьмет, я все равно отдам. Чья кровь поет для нее.
Температура моего тела подскакивает при этой мысли, желание заклеймить ее как можно быстрее берет верх над моими действиями. Нежно проведя по ней зубами один раз, я проверяю ее реакцию; она выгибается дугой, словно молча умоляя о большем. Зажав ее сосок зубами, я прикусываю его, наблюдая, как ее подбородок вздергивается, а глаза распахиваются.
-Черт, - выдыхает она, пальцы сжимаются в моих волосах.
-Тебе это нравится? - бормочу я, усиливая давление. Ее горло сжимается, и она кивает.
Ухмыляясь, я снова кусаю ее, опуская на пол и скользя ниже; Я сдвигаюсь, обнимаю ее за бедра, чтобы накинуть их на плечи, опускаясь на колени на пол в душе. Ее бледно-розовые трусики промокли насквозь, не делая ничего, чтобы скрыть очертания ее набухшей плоти от моего голодного взгляда.
Я облизываю губы, взглянув на нее, когда мои руки скользят вверх по ее бедрам и скользят большим пальцем под ткань на ее бедрах. Они кружевные, поэтому рвутся без особых усилий, и я отбрасываю их в сторону, улучив момент, чтобы полюбоваться шелковистой плотью между бедер моей жены.
Одна из ее рук поднимается к груди, мягко разминая ее. С каждым моим движением она наблюдает, сверкая глазами. Я наклоняюсь вперед, скользя губами по ее бедру, и она не отводит взгляда.
Я останавливаюсь, видя новый порез от того, кто приставал к ней на автобусной станции; ссадина, порезанная на ее коже ножом-любителем, зацепившимся за конец буквы "К", которую я туда начертал.
Елена моргает, глядя на меня сверху вниз, эмоции переполняют ее радужки, как будто моя нерешительность заставляет вернуться все плохие воспоминания. Стиснув зубы на секунду, я подхожу ближе и прижимаю зубы к ране, снова открывая ее.
В порезе сразу же появляются капельки крови, и я прикрываю это место ртом, медленно проводя языком по медной жидкости.
Я кружусь взад и вперед, позволяя ей впитывать мои вкусовые рецепторы, наслаждаясь отсутствием у нее сопротивления. Во взгляде благоговение, который сияет в ее глазах.
Она дрожит, царапая мою кожу головы, пока я посасываю это место, отчаянно пытаясь запомнить вкус, но она не отрывает взгляда. Как будто я актер в пьесе, поставленной для ее собственного удовольствия, и она не может отвести взгляд, чтобы не пропустить что-то важное.
Она хочет шоу, я устрою ей фейерверк.
Скользя мимо раны, я погружаюсь внутрь, размазывая ее кровь и наслаждаясь тем, как малиновый цвет дополняет ее кремовую кожу, как поле красных и белых маков.