– Стас!
– Я же тебе как психологу. Или ты за деньги только консультируешь старых друзей?
– Ты просто ноешь. А где крутой мужик, который на раз-два решал любые проблемы? Чем ты сейчас занимаешься? В смысле, где ты работаешь?
– Официально все еще числюсь начальником службы безопасности в своей почти уже разорившейся конторе. Какие-то деньги капают, но мало. А подрабатываю курьером.
– Кем?!
– Господи, в каком мире ты живешь? – сердито спросил Стас. – Вот они, рублевские миллионеры! В упор не видят муравьев, которые привозят им все, от зубных щеток до мраморных статуй в их элитные сады. Служба доставки сейчас одна из самых востребованных. Там полно вакансий. Я работаю на своей машине. Это не основная моя работа, но в случае надобности я могу напрячься и взять побольше заказов. Вчера, к примеру, с пяти вечера до девяти я заработал чистыми две сто. Две тысячи сто рублей, если ты не расслышала, – четко повторил Стас. – Но не всегда бывают удачные дни. Пробки, чтоб их!
– Я поняла. Но у меня нет для тебя работы. Разве что садовником.
– Я согласен!
– Стас, сейчас зима. Надо расчищать снег на участке.
– И это сойдет. Но вообще-то я рассчитывал на твоего мужа, – вкрадчиво сказал Стас. – Он не может меня пристроить обратно?
– Куда? В органы?
– Ну да. Люба, я нахлебался. Частному бизнесу хана. Хорошо сейчас только на госслужбе. И я готов опять впрячься, за хороший паек и кучу льгот. Люба, клянусь, я изменился! Я буду шелковым!
– Но работа в полиции не лежит у Алексея в кармане.
– Ты хотя бы поговори с ним. Очень тебя прошу.
– Хорошо. Сделаю, что могу.
– Все так говорят, – неожиданно разозлился Стас. – Выгуливают белое пальто: молодец, что позвонил, держись, мы с тобой, мы на связи. Но никто пока не помог.
– Стас, ты на меня давишь.
– Да, давлю на твою жалость. У меня мальчик. Первое слово, которое он сказал, было «папа». Я хороший отец, что бы ты там обо мне не думала…
– Все! Хватит! Лучше не поднимай эту тему! Я сейчас же поговорю с мужем. И перезвоню.
– Спасибо.
Она даже не заметила, как Градов вошел в комнату. Сидела с пылающими щеками и ругала себя: прошлое надо оставлять в прошлом.
– Всегда удивлялся: как ты с такой чувствительной душой так долго работаешь психологом и еще не выгорела? – раздался негромкий голос мужа. – Ты же эмпат. Живешь чувствами других, и если им плохо, то и тебя захлестывает. Вон, на тебе лица нет. Так и надорваться можно.
Люба вздрогнула и обернулась:
– Ты давно здесь сидишь?
– Ты так кричала, что я удивился: с кем это ты разговариваешь по мобильнику на повышенных тонах? Ты! Которая дома голоса ни разу не повысила, и я уверен, что и на работе тоже. Только два человека в мире могут тебя вывести из равновесия. Дай-ка угадаю. Иванова звонила с час назад. А кто еще может у нас вызвать такие бурные эмоции? Разве что бывший любовник. Чего ему надо-то? Решил вернуться на нагретое место, поскольку ото всюду попросили? Самохвалов ведь уже не в тех кондициях. Пузо отрастил и растерял половину волос.