.
Что лидер партии болен, видно было и на телеэкранах, когда демонстрировалась хроника официальных мероприятий. Как ни старались режиссеры и операторы, но скрыть это не могли.
В СССР многие ждали перемен. Вполне очевидно было, что высшее партийное руководство стоит перед выбором пути: либерализация политическая, с необходимостью подразумевавшая экономические реформы, либо — интенсификация мер подавления.
Знаком либерализации в СССР мог бы стать «Метрополь». Своего рода символом новой эпохи. Однако в Политбюро ЦК партии выбран был иной путь.
К осени 1978 года деактуализовались в СССР установки, подразумевавшие хотя бы относительную либерализацию. И не случайно литературные функционеры как раз тогда «заметили» подготовку «Метрополя» к изданию: ситуация изменилась, выбор сделан.
Правда, скандалы оставались нежелательными, и «метропольскую» инициативу попытались сначала пресечь, избегая крайних мер. Но в любом случае утратили силу прежние негласные договоренности.
Они были. Потому Кузнецов и не добивался, чтобы к нему в кабинет Аксенов пришел. Не о чем беседовать: ситуация изменилась, каждый из договаривавшихся выбрал свой путь, дальше — опять «игра»[138].
Кузнецов вел кабинетные беседы с другими «метропольцами», состоявшими в ССП. Чаще прочих вызывал четырех из пяти составителей альманаха — Ерофеева, Попова, Искандера, Битова. Уговаривал и запугивал. Стремился предотвратить скандал более масштабный, чем случившийся ранее.
В этом аспекте примечателен рассказ Попова об эпизоде, связанном с вызовами составителей к писательскому руководству и беседами, что провел Кузнецов. По словам мемуариста, вечером «все явились к Аксенову, рассказываем ему, друг друга перебивая, подробности. Он же, не дослушав нас, набирает номер и говорит без „здравствуй“ или „гуд дэй“: „Феликс, это ты? Ты что это ребят терроризируешь?“ — „Вася, ты где?“ — кричит Феликс. „Неважно где, — отвечает ему суровый В. П. Аксенов. — Ты учти, что мы выйдем на Леонида Ильича“. „Когда?“ — спрашивает бедный Феликс. „А вот уж наше дело!“ И хрясь трубку на рычаги! Мы онемели, но Битов не мог сдержать возгласа восхищения. „Крутой мэн“, — высказался он тогда про Васю».
Аксенов лишь на год моложе Кузнецова. Приятельствовали еще с тех пор, когда оба только начинали литературную карьеру, и были на «ты».
Из воспоминаний Попова следует: Аксенов пригрозил, что обратится к Брежневу, минуя промежуточные инстанции, потому Кузнецов, испугался, отступил. Хотя бы временно. Устрашил его «крутой мэн».
Эффектная история. Вот только сам диалог — не только свидетельство дерзости Аксенова и сервильности Кузнецова. Многое тут в подтексте.