Правда, лишь часть сюжетной канвы передана Сарновым более или менее точно. Микрофильм и в самом деле попал к австрийскому дипломату, обеспечившему доставку за границу.
Циглер, по Сарнову, уже выполнила обещанное. Но, «помня о том, что сказал ей Войнович и что она ему ответила, она этим не ограничилась и сделала больше, гораздо больше, чем можно было ожидать. ОНА НАШЛА ИЗДАТЕЛЯ».
Далее — подробности. Сарнов утверждал: «Хозяин небольшого русского книгоиздательства L’Age d’Homme в Лозанне (Швейцария) Wasilka Dimitrijevic, которому она вручила драгоценные пленки, понял и оценил значение романа неизвестного ему русского писателя. И сразу, без колебаний, решил, что он его издаст».
Тут Сарнов опять увлекся нарративом. По воспоминаниям участников событий, Циглер «вручила» микрофильм не Дмитриевичу, а Эткинду, он и занялся поисками издателя.
В общем, предложенная Сарновым версия отправки и доставки за границу микрофильма, попавшего Дмитриевичу, — совокупность домыслов и вымыслов. Завершая же первую часть повествования, мемуарист вновь акцентировал, что считает безосновательным сказанное нами о лакунах в истории публикации: «Это все — о том, какая из рукописей гроссмановского романа была опубликована на Западе и как она там оказалась».
Но «это все» не снимает противоречия, отмеченные выше. Они вообще не упомянуты Сарновым.
Подчеркнем еще раз: в статье, вызвавшей негодование Сарнова, мы не рассматривали вопрос о причинах, обусловивших публикации глав романа Гроссмана посевовскими журналами. Даже не упоминали о них.
Однако характерно, что Сарнов, полемизируя с нами, рассуждал только о «Континенте». Другие публикации — вне сферы внимания мемуариста.
Появление такой лакуны закономерно. О публикациях в посевовских изданиях не упоминали Войнович, Липкин и Боннэр, вот Сарнов и остался в неведении. Просто не нашел где прочитать, «как это было».
Не рассматривали мы и проблемы текстологического характера. Лишь обозначили, что они есть.
Сарнов же к ним обратился. Подведя итоги первой части повествования, заявил: «А теперь — о текстологии».
Про континентовскую публикацию более не рассуждал: С лозаннского издания начал: «Узнав, что я являюсь счастливым обладателем только что вышедшего на Западе гроссмановского романа (о том, как он ко мне попал, рассказывать не буду, — это отдельный сюжет, тоже интересный, но он слишком далеко увел бы нас от главной темы моего повествования), Семен Израилевич Липкин, с которым мы тогда встречались чуть ли не ежедневно, сказал мне, что ему необходимо как можно скорее эту книгу увидеть и хотя бы бегло полистать».