Опять загадка. Нет сведений, подтверждающих, что «встречались чуть ли не ежедневно» и описанная беседа состоялась. Липкин, так и не упомянув о Сарнове, умер за девять лет до того, как была опубликована цитируемая статья.
Разгадка проста. Сарнов интерпретировал мемуары Липкина.
Там, как отмечено выше, Липкин рассуждал о лозаннском издании. Рассказал, как сопоставлял с ним рукопись. Но откуда взял книгу — не сообщил.
Вот Сарнов и заполнил лакуну. Оказывается, книга ему принадлежала, а Липкину нужно было ее «бегло полистать», чтобы «установить, с его ли рукописи печатался роман или с какой-нибудь другой. А именно — с той, которая хранилась в КГБ. Такие случаи в то время уже бывали».
Если Сарнову верить, Липкин подробно рассказал тогда, как получил от Гроссмана рукопись крамольного романа. Полную.
Также рассказал, что Гроссман в 1960 году передал редакции журнала «Знамя» сокращенный вариант. Сокращения же производил в присутствии Липкина, он помнил, где сделаны купюры, вот и полагал, что «установить идентичность (или неидентичность) опубликованной версии с той, которую отдал ему на хранение Василий Семенович, будет нетрудно, и много времени это не потребует».
Сарнов, по его словам, при сверке присутствовал. И Липкин все быстро сделал: «Убедившись, что на Западе опубликован не кагебешный, а его вариант, он успокоился. Но в тексте западного издания сразу обнаружил какие-то зияния, лакуны, нестыковки, стилистические несообразности».
Затем Сарнов перешел к анализу причин, обусловивших пресловутые «зияния, лакуны, нестыковки, стилистические несообразности». Для начала оговорил: «На титульном листе западного издания было обозначено, что „издание подготовили С. Маркиш и Е. Эткинд“. Оба — высокие специалисты, не халтурщики».
Исключение такой характеристики, как «халтурщики», контекстуально обусловлено. По Сарнову, «текстологические дефекты издания, в_и_д_и_м_о, (разрядка наша. — Ю. Б.-Ю., Д. Ф), объяснялись тем, что в руках ученых, готовивших книгу к изданию, оказались две разные пленки, и обе — технически несовершенные. Потому им приходилось пропущенное и неразборчивое на одной компенсировать фразой или фрагментом, сохранившимся в более удобочитаемом виде на другой».
Здесь оборот «видимо, объяснялись» может обозначать лишь гипотезу. И она вроде бы должна хоть на чем-нибудь основываться. Вот только основа пока не очевидна. Сарнов рассказывал сначала, что Циглер передала Дмитриевичу только один микрофильм, а затем, противореча себе же, принялся рассуждать о «двух разных пленках