».
Однако не так уж сложно установить, в силу какой причины Сарнов противоречил себе. Это противоречие в источниках. Ранее он интерпретировал воспоминания Липкина, Войновича и Боннэр. А как до текстологии дошло — пересказывал эткиндовское предисловие. Где и сообщается, что у редакторов было «два экземпляра романа, неведомо как проникших на волю из-за бетонных стен лубянского крамолохранилища».
Эткинд не упоминал Циглер, соответственно, не рассказывал, сколько она передала копий. Вот почему в предисловии нет противоречий.
Ну а Сарнов не упомянул предисловие. Словно бы не заметил его в лозаннском издании. Потому и причину, указанную Эткиндом как факт, описывал в качестве своей гипотезы.
Эткинд же, как выше отмечено, ситуацию характеризовал подробно. Акцентируя, что было именно два микрофильма: «Внимательное их рассмотрение показало, что каждый по-своему дефектен: не хватает то страниц, то строк или абзацев, то целых глав…»
Таково свидетельство Эткинда. И как бы ни оценивать достоверность, понятно, что он свою работу описывал. А Сарнов по-своему пересказывал сведения, почерпнутые в предисловии. Далее он сформулировал вывод: «Немудрено, что с текстологией в этом издании романа дело обстояло не лучшим образом».
По нашему же мнению, «дело обстояло» лучшим образом — из возможных. Эткиндом приведена характеристика источников публикации, купюры в тексте романа обозначены. Источниковая база в ту пору явно недостаточна, эдиционная задача специфична, однако удалось получить результат. На уровне 1980 года — вполне приемлемый. А иначе пришлось бы ждать, пока из СССР доставят фотокопии без дефектов.
Итак, можно констатировать: Сарнов не знал, «как это было», даже когда рассуждал о первом книжном издании гроссмановского романа за границей. Вновь интерпретировал чужие суждения.
Мы, в отличие от Сарнова, не претендуем на статус точно знающих, «как это было». Источников пока мало, имеющиеся мы и анализируем. Применительно к досоветским, а в перспективе — советским изданиям.
Что до Сарнова, то о советских изданиях он не преминул высказаться. Опять в качестве участника и свидетеля. Но к таким его высказываниям мы позже обратимся.
Пока что уместно рассмотреть события, происходившие гораздо раньше. Речь идет о восприятии гроссмановских публикаций эмигрантскими критиками.